Княжна из клана Куницы. Тетралогия
Шрифт:
К крепостной стене, построенной из огромных, заостренных брёвен высотой в четыре человеческих роста, отряд подъехал в сгущающихся сумерках.
Однако ворота оказались распахнуты настежь, и на десятке последних столбов, отмечающих извилистую дорогу к вершине холма, горели яркие факелы, словно в ожидании важных гостей.
— Неужели это нас встречают? — едко хмыкнул недоверчивый Даренс, но ему никто не ответил.
Все устали и хотели одного — как можно скорее умыться, перекусить и добраться до нормальных постелей, которые им твёрдо пообещала
Веся и сама хотела того же, несмотря на то, что умудрилась таки немного вздремнуть. Однако отлично понимала, насколько несбыточна эта мечта. Впрочем, она и сама никогда не сможет себе этого позволить. Комендант крепости Сангр, преданный и доблестный воин, приходился Весе родичем через жену, одну из двоюродных тетушек. А ещё княжна несколько раз попадала в дозорный отряд, где он был командиром, и не просто уважала двоюродного дядю, а и считала своим другом.
И уехать, просто переночевав и не поговорив с родственниками после ужина, она не сможет. Да и не хочет. Она вообще решила устроить себе сегодня маленький праздник… прощальный вечер. И очень кстати вспомнила, что её любимая юбка лежит в мешке, второпях захваченная в последний момент. Ну а блузку даст тетушка… гулять, так гулять.
— Княжичи клана Ястреба? — заданный звучным мужским голосом вопрос прозвучал скорее утверждением. — Ну, наконец-то! А мы уже встречать собирались! А княжна…
— Тут я, — подъехав к стоящему в воротах воину, Веся намеревалась соскочить с седла возле него, но её опередил Рыж, обожавший коменданта ещё с самого первого совместного похода.
Прыгнул к ногам Сангра, заурчал, заходил вокруг него кругами, прижимаясь боками с такой силой, что воин едва удержался на ногах.
— Рыж, бандит! Пусти с хозяйкой поздороваться! Весеника, забери своего обормота!
— Рыж, — задумчиво произнесла спрыгнувшая с седла Веся, — а на кухне сметана.
Рысь покосился на нее не менее задумчиво, сметаной его сегодня не удивишь, но от коменданта всё же отстал и неторопливо потопал через двор к самому внушительному дому.
— Солнышко мое, — шагнув к племяннице, крепко стиснул её могучими руками воин, и его голос вдруг дрогнул, упал до шёпота: — Как же так?
— Я сама так решила, — тихо призналась Веся, стараясь не выдать кольнувшего сердце сожаления.
— Расскажи это степнякам, — фыркнул он сердито, всмотрелся в виноватую улыбку и потемнел. — Глупышка! Опять за кого-то ношу несёшь!
— Не нужно, дядя, — она называла его так очень редко, и это слово означало очень многое.
И её уважение и признание его права на поучения. И напоминание о своём праве последнего голоса.
— У меня свободный выбор и времени три месяца, — тихо пояснила Веся и добавила, чтоб окончательно прекратить бессмысленный разговор. — Ночью мы приняли бой в Важенском лесу, княжичи ранены.
— А ты? — Сангр вгляделся пристальнее. — Всех лечила и сражалась… кто бы сомневался. Идем в дом, комнаты вам готовы, ужин тоже, Омелина медовые пряники печёт.
На княжичей, которых встречали его воины, комендант даже не оглянулся, знал, что с гостями и без него обойдутся очень уважительно. А он своё внимание на них тратить не желал.
— Подожди, мешок заберу, — спохватилась Веся, — там у меня юбка. Хочу посидеть с вами в нормальной одежде, в походном ещё до Гнезда ехать.
— Давай сюда, — отобрал мешок комендант и поторопил девушку: — Тетка уже вон не выдержала! На крыльцо выскочила! Будет потом говорить, что из-за нас пряники сгорели!
Несколько минут Омелина обнимала племянницу прямо на улице, затем, заметив подходящих к крыльцу княжичей, спохватилась и утащила её в приготовленную комнату.
— Да давно готовы те пряники, — отмахнулась она, когда Веся забеспокоилась о судьбе любимого лакомства. — Лучше скажи, как это тебя угораздило? Может… выпустим ночью за ворота… неужели старая Дола тебя не укроет на три дня?
— Лина, я не хочу бежать, — виновато вздохнув, разочаровала тетку Веся. — Хочу умыться, переодеться и ограбить тебя на одну легкую блузку, мои в сумах. А потом поужинать и поговорить.
— Как пожелаешь, — расстроилась Омелина, но спорить не стала, надеясь попытаться убедить племянницу ещё раз. — Иди, купайся. Бадья с водой за занавеской. А блузку я сейчас принесу.
Она и в самом деле принесла, Веся только искупнуться успела, как в дверь протиснулся ворох разноцветных одежек, а за ним довольная тетушка.
— Вот! Выбирай! Я и платья прихватила и юбки. — Лина была плотнее племянницы, но умела за пару минут ушить любую вещицу.
— Юбку я везу, любимую…
— Успеешь ещё надеть, если всё же доедешь, — отказываться от своих намерений Омелина не любила. — А пока надень мое. Смотри, вот синяя, с кружевами. Или эта, черная с атласными оборками? А вот лавандовая, посмотри, какой шёлк! Так и струится!
— Тетя… ты не понимаешь. Я не могу это надеть, как я потом объясню, если жених спросит, куда делись мои вещи? И забрать у тебя лучшую юбку тоже не хочу!
— Прекрати даже думать, будто твоя тетка какую-то тряпку может любить больше, чем тебя! Думаешь, я не знаю… сколько раз ты моего Сангра… из тени на свет возвращала?! — Лина вдруг всхлипнула.
— Да сколько? — возмутилась Веся. — Всего один раз… и то не был он в тени! Просто ранен…
— А про тот случай… когда ты всех увела… — голос тетки шуршал тише шёлка, который она мяла в руках. — Я и вообще молчу.
— Вот и молчи, — так же тихо отозвалась Веся и сдалась. — Ладно, давай синюю юбку. И блузу к ней вон ту, цвета серого жемчуга… и иди к гостям, я сама оденусь.
— Ты заметил, как ей везде рады? — Ансерт остановился посреди просторной комнаты, где стояли по сторонам две кровати, и с опаской оглянулся на брата, расчесывающего влажные волосы. Берест не терпел, когда его разглядывают.
— Заметил, — процедил сквозь зубы старший и достал из мешка другую маску, тоньше и неприметнее, чем боевая.