Княжна из ниоткуда
Шрифт:
– Ты красивая, – в конце концов, произнес мужчина. – Главное, дождись меня, а еще слушай Чустаффуса, он многое знает…
А потом облик Вольдемара растворился в дымке, и дальнейшее продолжение своего сна, я не запомнила…
***
Прошло несколько дней
– Бе-е-ееедный голодный фамильяр… Сииил совсем не отстааааалось. Мнеееее бы хоть корочку хлеба, дооообрая Лиза обязательно дааааст…
Открыв на секунду глаза, увидела на соседней подушке Чустаффуса,
– Спи, еще рано, – автоматически рявкнула я и перевернулась на другой бок.
Сладкое сновидение моментально стало окутывать меня. Послышался шорох, потом по мне самым бесцеремонным способом «потоптались» и над ухом снова раздалось громкое пение, похожее на жуткий вой, потому что певец, к сожалению, не обладал ни голосом, ни слухом.
– Бес-сеееердечная Лизаааа, живодеееерка она, потому чтоооо не хочет кормить малышааааа, – последнюю букву вредный мышь тянул особенно громко, практически переходя на фальцет.
Безумно захотелось закрыть уши. Разозлившись, подскочила на постели и заорала:
– У тебя совесть есть?!
– Доброе утро, – фамильяр сложил ровненько лапки на подушке и широко улыбнулся.
– Чустаффус, у тебя совесть есть, вот скажи?
В ответ он шевельнул большими ушами и бросил на меня невинный взгляд, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.
– Так, – посмотрела в окно, за которым начинался рассвет. Теплые, солнечные лучи едва коснулись поверхности земли, пробуждая весь мир ото сна. – Еще очень рано, так что давай, ложись…
– Лиза, – Чуча изумленно посмотрел на меня. – Да разве ты не понимаешь, сколько у нас дел?!
– Понимаю и осознаю, – простонала в ответ, откинувшись на подушку. – Ведь именно мне приходится все вокруг приводить в порядок, ведь именно я с утра до вечера тружусь как пчелка, а кое-кто лишь раздает ценные советы…
– Елизавета! Для тебя же стараюсь… Ты должна быть готова к встрече с королем.
Чустаффус, когда хотел выразить крайнюю степень своего возмущения, всегда называл меня полным именем.
– Боюсь, что могу не дожить до этого момента, – пробормотала в ответ и закрыла глаза.
Несколько мгновений длилась блаженная тишина, а потом раздался вопль:
– Как это? Ты что с ума сошла? А как же наш бедный несчастный князь?
– Знаешь, твой Вольдемар хорошо устроился, перетащил меня в этот мир и ушел в забытье, а расхлёбывать эту кашу приходится мне. Кто отмывает замок? Кто стоит постоянно у плиты? Кто стирает в корыте руками? Знаешь, как я устала? А ты еще каждое утро будешь своими воплями. Не стыдно? У меня уже просто нет сил…
– Лизонька, прости, – Чуча подскочил ко мне и прижался к моему лицу. – Прости, я просто хотел порадовать тебя замечательной песней, которую придумал сам.
– Да уж…
Чустаффус потерся об меня крылом, выражая всю нежность,
– Паразит ты, плюшевый, – обняла его, погладив пальцами по спинке.
Наступила блаженная тишина. Закрыв глаза, надеялась немного подремать, когда услышала шепот, наполненный грустью:
– А есть так хочется…
Усмехнувшись, вздохнула:
– Ты неисправимый обжора.
– Просто мой организм восстанавливается.
– От чего? – приподнялась на локте, насмешливо разглядывая крылатика, который за это время прилично округлился. Теперь отчетливо виднелось увесистое брюшко, да и на лоснящиеся щеки не обратить внимания, было просто невозможно.
– От стресса, – и на меня посмотрели круглыми глазами.
Понимая, что поспать не дадут, села и вздохнула:
– Хорошо, уговорил! Но сначала утренние процедуры, а потом завтрак. Договорились?
Мышь согласно закивал головой.
Завернувшись в длинный халат, поплелась в ванную комнату. Каждый раз купаясь, я испытывала невероятную радость по поводу горячей воды, потому что, не считая водопровода, замок был древним, и о современной технике, облегчающей жизнь домохозяек, здесь ничего не знали. Стирать приходилось вручную при помощи металлической доски, о которую терли белье, для сушки был задний двор с натянутыми верёвками и специальными защипками на них, напоминающими прищепки, вместо пылесоса – метла, вместо швабры – тряпка.
Отмывая замок, чувствовала себя золушкой, иначе и не скажешь, а еще я не понимала, что делала все время прислуга, потому что пыль повсюду была вековой.
Очень трудно приходилось с приготовлением еды. Чустаффус ел как не в себя, готовые блюда улетали со скоростью света. Опасаясь за его здоровье, часть еды начала прятать в «холодильник» в сундуке, на который повесила замок, случайно найденный мной. Первые дни мышь пытался его вскрыть, а осознав бесполезность попыток, захотел стащить ключ, но, когда был пойман за мохнатую лапку, смирился с тем, что трапеза будет лишь три раза в день, и никак не чаще.
Не знаю почему, но даже сон не приносил отдыха. Каждый раз мне что-то снилось, но к утру я не могла вспомнить что, а еще чувствовала себя так, словно по мне трактор проехал. Уж не знаю, что со мной происходило, но это было весьма странно!
– Лизаааа, а Чустаффус несчастный ждет, и это ожидание равнооо жизни, – послышалось за дверью вопль. Хитрец, видимо, решил таким образом меня поторопить.
Сделав вид, что не слышу, опустилась в воду и потянулась за флаконом с мылом…
Когда я вышла из ванны фамильяр, надутый как сова, сидел на спинке кровати, закинув заднюю лапу на лапу, а передние скрестив на груди. Всем видом он демонстрировал свое недовольное настроение.