Княжья служба
Шрифт:
Павел вскоре протянул ендову хозяину, держа вверх дном – обычай. Интересно, с чего бы такая встреча? Как богатого родственника или близкого друга встречает. Вспомнилась поговорка: «Мягко стелет, да жестко спать». Не вышла бы нам боком такая встреча.
Нас провели в комнату, усадили за стол. Слуги купеческие живо притащили жареного поросенка, а пироги, истекающие ароматами мяса, рыбы и еще не поймешь чего, исходили жаром на столе.
Купец счел «Отче наш», все перекрестились и принялись за еду.
Когда
Наконец наелись, вытерли жирные пальцы полотенцем. Я понял, что сейчас начнется тот разговор, ради которого нас и пригласили.
– Слышал я, что вы, княжьи ратники, оберегаете дорогу на Муром.
– Так и есть.
– Два обоза вы уже с Мурома провели, оба – благополучно: никто товара не отнял, да и самой жизни не лишил. Стало быть, люди вы надежные.
– Вроде того.
Я отвечал скупо – пусть лучше он говорит.
– Дело у меня важное, ползимы в этой деревушке просидел уже, да видно – дошли до Бога мои молитвы, сподобился он вас ко мне послать.
– Купец…
– Святослав меня звать. По батюшке – Корнеев сын, Карповы мы.
– Святослав, если можно – давай ближе к делу. Мы всю ночь в седлах провели, не на мягкой перине. Хорошо бы и отдохнуть с дороги.
– Я понимаю, понимаю, да. Дело такое – обоз провести в Муром, дальше уж мы сами.
– У тебя и так слуг полно, чего же ты сам не пошел?
– Бывших ратников среди них трое только, еще человек пять могут только за себя постоять, а груз ценный. Слухи нехорошие о дороге ходят.
– Дорогу мы сколько могли, зачистили – от нечистей и от татей. Может, кто и остался, так и мы службу свою не бросили.
– Так возьметесь обоз провести в сохранности до Мурома?
– Что за груз?
Купец замялся, посмотрел на ратников.
– Говори, мы все – ватажка малая, вместе жизнями рискуем, секретов ни от кого нет, я в каждом уверен.
Купец выдохнул:
– Жуковинья самоцветные.
Я мысленно охнул. Жуковинья – это камни драгоценные: алмазы, яхонты, рубины. Цена у них очень велика, и за таким грузом могут следить, выжидая удобный момент, причем не тати лесные, мохнорылые, бросившие вчера соху и не умеющие держать оружие в руках. Это могут быть и вполне боеспособные ребята – варяги, бывшие дружинники и прочий люд, живущий с разбоя. Вполне серьезные ребята. Сам я с ними никогда не сталкивался, но слушки разные до меня доходили.
Я задумался. Ратники мои отводили глаза, чувствовал я – не очень нравится им моя задумчивость. И обоз провести хочется, денежку с купца сорвать, но и риск осознают.
Купец не выдержал тишины.
– Я заплачу, сколько надо будет за труды – столько без обмана и отдам. Причем – золотом.
Лучше бы он этого не говорил. У Герасима сразу заблестели глаза, одно слово – татарин, хоть и крещеный. Да и другие смотрели на меня уже просительно. Голос подал Павел:
– Атаман, мы дорогу эту уже наизусть знаем. Неужели еще разок не сходим, людям торговым почет и уважение не окажем, себе на харчи заработаем.
Ох и не хотелось мне соглашаться, как чуял я неприятности, но как дьявол под руку толкнул.
– Хорошо, по рукам.
Я протянул купцу руку, он с жаром ее пожал.
– А цену чего же не обговорили?
– Рано о цене говорить, купец. Как доведем обоз до Мурома, так и заплатишь – по совести. Сам понимаешь – ты богатством рискуешь, надо полагать – не последнее везешь, а мы жизни свои на кон ставим.
Купец помялся.
– Чего еще?
– Дочка со мной, на смотрины ее в Хлынов-город надо.
Час от часу не легче. Что не сказал сразу, купец?! Это со стороны кажется, что все равно – двое саней или пять, только мужики в обозе или есть женский пол. Вот приспичит в дороге по малой нужде, пойдет барышня в кустики – мужиков из охраны с ней не пошлешь. А кто его знает, что там, в лесу, за кустиками – зверь лютый или разбойник злой, безбашенный. Купец этих тонкостей явно не понимал. Я, как мог, объяснил ситуацию.
– Понимаешь, на смотрины ей надо. Девке уж семнадцать весен, замуж ей пора; сговорился я с купцом хлыновским – сын у него. Ежели сейчас не проедем – что ж ей здесь, до лета сидеть? У меня с будущим сватом уговор был – по зиме приехать, а сейчас весна на носу. Пасха скоро, потом Красная Горка – вишь, куда клонится.
– А при чем здесь Пасха?
Купец изумленно уставился на меня, как на прокаженного.
– Ты крещеный ли?
Я молча вытащил крестик на цепочке и показал.
– Нельзя на Пасху свадьбу играть – ни одна церковь обряд таинства венчания проводить не будет. Не женат небось?
– Не женат.
– Вот! – Купец поднял вверх палец. – Потому и не знаешь. Эх, молодо-зелено.
– Обманщик ты, купец!
– Почему же?
– С дочки бы и начал, ни в жизнь не согласился бы.
– Так уж уговор у нас, по рукам ударили, видаки есть.
Называется, влип. В ночь точно выезжать не стоит, теперь и днем в оба смотреть надо.
– Ладно, купец, дай место для отдыха моим людям, да пусть лошадей в конюшню поставят, накормят.
– Уже.
– Что уже?
– Лошади в конюшне, напоены и сыты. Люди твои в комнате отдыхают.
– Вымуштровал ты людишек своих.
– С поганым сословием только так и надо.
– Утром выезжаем, готовь обоз.
Слуга отвел меня в комнату. Ратники мои уже спали, причем Андрей храпел так, что вибрировала слюда в окне.