Княжья служба
Шрифт:
Началась бестолковая беготня. Я рванул в лес и увидел, как к дозорному подбежали несколько человек. Он, размахивая руками, объяснял про шайтана, показывая то на лес, то на своего убитого товарища. Наблюдать дальше не стоило. Направился к своим.
Когда с трудом нашел в темноте свой лагерь, была глубокая ночь. Что делать? Идти сразу к боярину? Спросит – откуда узнал? Промолчать – для наших воинов в другом лагере это может кончиться плохо. Из двух зол выбирают меньшее, поэтому подошел к шатру боярина, вошел. Из угла шатра раздавался
– Тихо! Свой я! Юрий.
– А-а-а. А что в шатер забрел? – По голосу я узнал Георгия.
– Дело к боярину есть.
– Смотри, ежели ерунда какая, быть тебе биту батогами.
– Буди!
Но храп прервался, и из угла поднялся разбуженный нашими голосами боярин.
– Кто тут?
– Да вот тут Юрий пришел, тебя требует.
– Лучину зажги, темно.
Георгий чиркнул кремнем, запалил лучину. Боярин разгладил руками бороду, усы.
– Какое-такое у тебя важное дело, что до утра не терпит?
– Верстах в трех на полночь русский лагерь стоит, а от него верстах в пяти на восход – татары, по числу – похоже, что те, которые на нас напали, да наутек бросились.
Боярин переглянулся с Георгием.
– Сам видел?
– Сам, Богом клянусь.
Боярин уселся на небольшой походный сундучок, потер ладонями лицо, отгоняя остатки сна.
– Что делать будем, Георгий?
– Думаю, наших упредить о татарах надо, с ними объединиться, да по татарам ударить.
– Успеем ли?
– От нас зависит.
– Поднимай людей, надо поспеть.
Георгий выбежал из шатра:
– Тревога, всем подниматься!
Через несколько минут лагерь уже гудел, как растревоженный улей. Люди быстро собрались, седлали лошадей из пригнанного табуна.
Георгий доложил боярину:
– Все готовы!
– С Богом!
И мы поскакали через ночной лес, пригибаясь к шеям лошадей, опасаясь низко опущенных веток. Ночью не только глаз лишиться можно, но и быть сброшенным с седла и попасть под копыта несущихся следом лошадей. В лучшем случае – покалечат, в худшем – и думать не хотелось…
Через полчаса скачки вырвались из леса и почти сразу наткнулись на дозорных. Те уже подняли тревогу, заслышав шум множества копыт и бряцание оружия. Лагерь проснулся, люди уже были на ногах, в нашу сторону грозно глядели копья.
– Свои, свои, боярин Охлопков я. Чьи будете?
– Бояр Замойского и Трошина.
– Ха, да это же мои старые знакомые и побратимы. Ведите меня к ним.
Боярин спрыгнул с лошади и, сопровождаемый воином, направился к шатру.
Бояр долго не было, наконец, все трое вышли, Охлопков поманил меня пальцем.
– Иди сюда.
Я подошел.
– Где татары, сколько человек, где табун? – Видимо, решили не упускать момент и напасть.
Я нашел прутик и на земле стал чертить – где лагерь татар, шатер, где их табун, дозорные. Бояре вглядывались в схему, кликнули еще воинов с факелами. Расспрашивали дотошно – как идет лес, где река, какие и где шатры, видел ли пленных. Я уже устал отвечать на вопросы, тем более – чего увидишь ночью?
Бояре задумались.
– Вот что, первым делом надо угнать табун. Пеший татарин – плохой воин. Даю тебе лучший свой десяток самых опытных вояк, покажи, где табун, снимите тихо дозорных, уведите лошадей. Остальное – наша забота, – проговорил незнакомый мне седой боярин. – Коли ты их видел, тебе и карты в руки.
Впереди скакал проводник, родом из этих мест. Где-то за версту мы остановились, привязали к деревьям лошадей и дальше шли пешком, стараясь двигаться тихо. Вот проводник встал, все замерли как вкопанные.
– Рядом они, чуешь – лошадиным потом пахнет.
Я потянул носом:
– Нет, ничего не чувствую.
Ко мне подошел десятник.
– Рассыпаемся цепью, по пять десятков саженей друг от друга, тихо подбираемся, надо бесшумно снять дозорных. Сможешь?
– Ну, всех-то не смогу!
– За всех и не прошу, своего сними, что супротив тебя окажется. Своих ребят я знаю, ни одна травинка не шелохнется, никто и пискнуть не успеет.
– Тогда и за меня не переживай.
Вся десятка растворилась в темном лесу. Я постоял и медленно пополз – бесшумно, в сторону табуна. Вот пара дозорных, у опушки, вот еще одна – у костерка, этими пусть займутся воины десятника. А вот этими – поодаль, на открытом месте – надо мне. Подобраться к ним неожиданно почти невозможно, так что эта задача для меня. Я прикинул – как я это сделаю, осторожно вытащил саблю из ножен. Ползком, замирая при каждом шорохе, подобрался к дозору. Стоящему срубил голову, сидящему всадил саблю в спину по самую гарду. Оба беззвучно упали на землю.
Надо посмотреть, как у других, может – помочь необходимо. Нет, все кончено, оба дозора – вчетвером – уже лежали убитыми на земле. Я подошел.
– Ты что идешь? – зашипел десятник. – Впереди еще дозор есть.
– Нету уже, убрал обоих.
Десятник посмотрел недоверчиво, покачал головой.
– Я думал, мои ребята самые шустрые, да только видно ты шустрей. Молодец, боярину доложу. Теперь все дружно заходим между табуном и лагерем, гоним лошадей в лес. Даже если часть их по лесу разбежится – не беда, лишь бы татарам не достались.
Обошли табун, вскочили на неоседланных лошадей и погнали их к лесной дороге. Мне досталась лошадка злая, так и норовила укусить за колено, но я саблей в ножнах пару раз ударил ее по морде, и она присмирела. Табун гнали по лесу уже не церемонясь. Попробуйте без шума отогнать несколько сотен лошадей – не получится.
А вот и наши кони. Я с удовольствием пересел на свою оседланную лошадь, воины последовали моему примеру, и мы продолжили гнать табун дальше и дальше. Навстречу надвигалась темная, бряцающая оружием масса – наши подоспели.