Князьки мира сего
Шрифт:
Майор сцепил кончики пальцев и несколько секунд помолчал.
— Не исключено, что ситуация окажется более сложной, чем нам кажется на данный момент. Будьте бдительны, Пётр Исаакович! Отправляйтесь завтра утром в Тверь и допросите родителей Голубинниковых. Если выйдете на других людей, тесно общавшихся с подозреваемыми, естественно, допросите и их. Служебный автомобиль уже должен стоять у вашего подъезда. Вот ключи, все документы в бардачке. Если обнаружите, что Голубинниковы скрываются в Твери, свяжетесь непосредственно со мной, и я вас проинструктирую по поводу дальнейших
Ночью Петру опять приснился яркий и живой сон. Он играл со своим другом детства, Вадиком, в бильярд, и вдруг в бильярдную, ковыляя, ввалился убитый инопланетянин. Его серебристая одежда потускнела и приобрела землистый оттенок, голова болталась на лоскуте зеленоватой кожи, руки были сложены в мольбе. «Мы пришли с миром! — говорил инопланетный мертвец. — Мы — с христианской планеты. Мы прилетели в православную страну, страну, где сохранилась истинная христианская вера, к своим братьям. Увидели людей, поклоняющихся Христу… Какой ужасный приём! Мы знали, что ваши рядовые христиане считают всех пришельцев бесами. Но как можно убивать только за то, что кто-то выглядит по-другому! Можно было перекреститься, прочитать „Отче наш“… Но мы простим вас, если вы покаетесь. Опомнитесь, братья, и покайтесь!»
«Вы ошиблись, они не христиане, они сатанисты!» — стал отвечать пришельцу Пётр и проснулся. Но ему показалось, что мертвец успел расслышать и понять его слова.
Глава 4
Родители сатанистов
Город воинской славы встретил следователя хмурым небом и мелким дождём. Иваненко припарковал чёрный «Форд» рядом с обшарпанной пятиэтажкой, где проживали Владимир Александрович и Мария Степановна Голубинниковы. Домофона на двери подъезда не оказалось, и он беспрепятственно проник в темноту подъезда.
Пётр несколько раз позвонил в нужную дверь, прежде чем немолодой женский голос настороженно спросил:
— Кто там?
— Милиция, откройте. — Он показал своё удостоверение глазу, припавшему к дверному глазку.
Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти. Зайти в квартиру она не предложила и встала так, чтобы перегородить собой проход внутрь.
— В чём дело? Вы по какому поводу?
— Вы — Мария Степановна Голубинникова?
— Да, это я.
— Я по поводу вашего сына, Алексея Владимировича Голубинникова, и его супруги, Ольги Николаевны Голубинниковой.
— А что с ними случилось? — Женщина сильно побледнела. — Неужели несчастный случай? Они живы?
— Не волнуйтесь, с ними всё в порядке. Давайте пройдём в квартиру, и я вам всё объясню. А то вот и соседи уже интересуются. — В этот момент какая-то бабулька вышла из квартиры напротив с помойным ведром и направилась к мусоропроводу. Она с плохо скрываемым любопытством таращилась на визитёра Голубинниковых.
Немного поколебавшись, Мария Степановна пропустила Иваненко внутрь и закрыла за ним дверь.
Они оказались в тесной прихожей маленькой двухкомнатной квартирки.
— Маруся, кто там пришёл? — раздался хрипловатый мужской голос из ближайшей комнаты.
— Это товарищ из милиции, Володя. Ему надо поговорить с нами по поводу Алёши и Оли.
— Так зови его быстрей сюда!
— Муж болен, — объяснила Голубинникова и жестом пригласила Петра войти в комнату.
— Пётр Исаакович, следователь, — представился Иваненко седому худощавому мужчине, полулежащему на диване перед телевизором. — Простите, что побеспокоил, но дело важное. Как я уже сказал вашей супруге, с Алексеем и Ольгой всё в порядке. Вернее, мы надеемся, что с ними всё в порядке. Наверняка сказать не могу, так как мы не знаем, где они сейчас находятся. Дело в том, что они сбежали, и мы их разыскиваем.
— Почему их разыскивает милиция? Они совершили что-нибудь противозаконное? — Владимир Александрович заметно разволновался.
— Они стали свидетелями преступления. Но испугались, что заподозрят их самих, и пустились в бега. А нам очень важны их показания. Без них мы не можем арестовать настоящего преступника. Так что любые сведения, которые могут помочь нам выяснить местонахождение вашего сына и его жены, чрезвычайно ценны для следствия. Прошу вас со всей откровенностью отвечать на мои вопросы. Поверьте мне, чем скорее их найдут, тем всем будет лучше.
— Хорошо, задавайте свои вопросы… Маруся, принеси товарищу стул.
Усевшись на расшатанный стул, Иваненко начал допрос:
— Как я понимаю, вы не знаете, где они сейчас находятся?
— Нет, в последний раз сын звонил нам приблизительно месяц тому назад из Москвы, — ответил Голубинников-старший.
— У них были какие-нибудь друзья в Москве?
— Про их московскую жизнь мы с Марусей ничего не знаем. Они нам ничего не рассказывали. Алексей исправно нам звонил, справлялся о здоровье, поздравлял с праздниками, но о себе почти ничего не говорил. Знаю только, что жили они там в квартире какого-то знакомого еврея, вроде как охраняли её, пока хозяин был в отлучке.
— А родственники у вас в Москве есть?
— Нет, ни в Москве, ни в Московской области никого нет.
— В Твери у них было много друзей?
— Со всеми друзьями, товарищ следователь, они давно уже порвали всякие отношения!
— По какой причине?
— По религиозной, конечно. Видимо, их религия запрещала им нормальное общение с людьми, — с горечью в голосе сказал Владимир Александрович. — Даже с нами, своими родителями, они в последние годы почти не разговаривали. Когда жили у нас, запирались у себя в комнате, не выходили к гостям, даже электроплитку себе купили, чтобы пореже выходить на кухню.
— А какую религию они исповедовали?
— Ну, называли-то они себя православными! — ответила Мария Степановна. — Но я лично сомневаюсь, что для православного христианина нормально так себя вести. Христиане должны чтить родителей, а они даже не приехали, когда у Володи случился инсульт! Для христианина главное — милосердие, помощь людям…
— Простите, откуда вы знаете, как должен вести себя православный христианин? — перебил её Пётр Исаакович. — Вы читали какую-нибудь православную литературу, Библию? Ходили в воскресную школу?