Кобольд
Шрифт:
– Я один был удостоен вести учет сколов, – надменно ответил парнишка.
– Ты знаешь пять шрифтов и три языка?
– Разумеется!
– Тебе сейчас девятнадцать лет?
– Да, девятнадцать.
– Тебя… Значит, это тебя зовут Кобольдом?
Парень опять покраснел и напрягся.
– Прости, я тебя не хочу обижать, – очень быстро сказала ему Люси. – Просто… Как видно, один из наших рабочих решил обмануть меня, выдав себя за тебя… Я поверила. Ты извини… Я пойду, хорошо? Не сердись на меня…
…Один из наших рабочих…
Люси знала, что
Кем он был, незнакомец, случайно вошедший в ее жизнь? Быть может, наследником шахты, который приехал продать «Трибуналу» свою долю и позабыть о какой-то далекой Сибилле? Ведь Харт не случайно сказал ей: «Пацан!» Но наследник из города, кем бы он ни был, не мог знать о страшном обвале, а Эдгар… Он знал. Знал, что штольню завалит. Не зря он велел ей купить сколы! Значит, он все-таки кобольд, дух шахты?
– Я человек, я такой же, как ты! – сказал он ей в последнюю ночь. – Просто я знаю то, чего мне нельзя знать…
Человек не мог вызвать обвал… Человек не мог знать, что молебен обрушит шурф. И человек не смолчал бы, знай он о смертельной опасности. Он бы пошел на костер, но не дал бы причету спуститься и стать жертвой нечисти!
– Я человек!
Оставался один вариант, объясняющий если не все, то достаточно многое. Эдгар – внебрачный ребенок кого-то из «brilliant soul» и… Один из тех, кто не должен был жить, потому что уже самим фактом рождения опровергал самый главный закон «Трибунала» – запрет на смешение рас. Он сумел выжить и, приспособившись к миру, избегнуть костра и меча. Но часть проклятой крови Отверженных, «satanos rubinos», переборола Свет, дав ему шанс овладеть черной магией… Когда он ей говорил про жриц расы Сияющих, служащих нечисти, то, вероятно, подумал о собственной матери.
Эта догадка казалась вполне правомерной, и Люси объял страх. Цель проклятой расы – продлить род, смешать свою кровь с человеческой, чтобы родился наследник чар… Каждый случайный контакт завершается новым рождением монстра, а Люси не раз и не два была с Эдгаром. А уж эта последняя ночь на проклятой «гулянке»…
При мысли о том, что в ней зреет чудовище, Люси едва не лишилась сознания.
– Нет! Ни за что! – пронеслось в голове. – Я убью себя, но не рожу!
И, как будто в ответ на протест, Люси вдруг ощутила внизу непонятный толчок… Голова поплыла, на висках проступил пот и…
– Слава Святому, – пришла облегченная мысль. – Я ошиблась, ребенка не будет!
Присев на корягу, она попыталась смирить неприятную слабость, прийти в себя.
– Мне повезло… Но тогда для чего же нужна была встреча? – подумала Люси. – Зачем он ко мне приходил? Чего мне теперь нужно бояться? Какого подвоха ждать?
Люси не знала. Обвал унес с собой жизни людей, но такое бывало не раз. Раньше гибли рабочие, сейчас засыпало тех, кто решил освятить шахту. Страшно? Жестоко? Чудовищно? Да. Но чем это грозит ей, обычной служанке в трактире? Ничем. И потом, они сами полезли туда со своими молитвами…
Мысль была очень крамольной, кощунственной, и Люси вздрогнула.
– Тот, кто посмеет впустить в свою жизнь существо с кровью «satanos rubinos», будет навек проклят. Он навлечет на себя всевозможные беды и смерть…
Эти строки Закона знал каждый, и Люси, как все остальные, считала их истиной. А сейчас, сидя на камне, она в первый раз вдруг спросила себя: «Почему?», и ответ не нашла. Эдгар, Кобольд, не сделал ей зла, он помог Люси так, как никто из обычных дружков. (Она знала, чего стоят несколько камешков после крушения шахты.) Какая ей разница, кто подсказал купить сколы? Ей, Люси, обычной девчонке, такой же, как сотни других. Разве тот аудитор, к которому Люси пришла больше двух лет назад, захотел ей помочь? А толпа мужичков, жадно ждущих удобной минуты? Ведь им тоже было без разницы, как она станет жить дальше. Нашелся один, давший добрый совет, и спасибо! Неважно, кто он. Кобольд? Ладно, пускай будет Кобольд, дух шахты. А дал бы богатство Святой?
Люси не жаждет общаться с нечистою силой, однако ничуть не жалеет о том, что случилось. Сбегая из дома, она знала, ради чего нарушает привычные нормы. У Люси была цель, теперь она точно достигнет ее. Раз есть камни, то будут и деньги.
– Неважно, какой ценой?
Этот вопрос мог задать Люси в праведном гневе любой, кто входил в «Трибунал». Раньше он пробудил бы раскаянье, ужас и жалость к самой себе. А теперь грозный вопрос вызывал лишь досаду. Поняв, что она не родит существо, за которое могут казнить, Люси вдруг перестала бояться суда «Трибунала».
– Самой обычной! – могла бы ответить она аудитору. – Я никого не ограбила и не убила. И я та же Люси, которой была. Ну кому стало хуже от встречи? Мне? Я так не думаю! И наплевать, что вы скажете! Главное – можно начать жить нормально. Вот так!
… та же Люси… Она понимала, что лжет. Невозможно остаться такой, как была, пережив необычную встречу. Случайно, а может, намеренно, Эдгар заставил ее чуть иначе взглянуть на привычный мир.
Люси ушла из поселка одна, не сказав ничего Харту. Она не верила, что вместе им будет лучше. Его обещание «тратить вдвоем» ей казалось пустым хвастовством. Добираясь до города, Люси не знала, что сколов теперь вообще нет. В двух оставшихся шахтах вообще ничего не нашли, словно страшный подземный толчок уничтожил заветную жилу. Попытки отдельных людей найти месторождения сколов закончились полным провалом.
Легенда о страшном обвале жила очень долго, однако, история Люси в нее не вошла. Кому нужно вникать, с кем встречалась подружка старателя и почему вдруг решила купить в лавке камни? Их слишком уж много, девчонок, стремящихся как-то устроиться и нарушающих правила… А вот о встрече учетчика сколов, попавшего в шурф, с духом шахты не раз поминали в балладах. Как можно отбросить такой эпизод, как рассказ очевидца?
– Я видел! – кричит. – Видел эти глаза!