Кобра клана Шенгай. Наследница
Шрифт:
Размышляя, я упустила момент, когда мы с Харукой остались вдвоём. В смысле, въехали на храмовую территорию. Сюда пускали всех, никто не стоял и не решал, достоин ты предстать перед взором великой богини или нет.
– Интересно, процедура посещения храма осталась прежней? – задумчиво произнесла я.
– А с чего ей меняться? – удивилась Харука.
Вопрос оставлял желать лучшего, но спросить: «А как правильно посещать храм?» – будет вообще полным провалом. Поэтому надо делать вид, что всё идёт по плану. А вот какой у меня дурацкий план –
Преодолев некоторое расстояние, я спешилась. Харука последовала моему примеру и подхватила под уздцы обеих лошадок.
– Ладно, я пошла. Если не вернусь – считай меня сейваненом.
Глаза Харуки округлились.
– Чего это?
– Ничего, – буркнула я. – Неудачная шутка.
И, расправив плечи, гордо пошла вперёд.
Да уж… чего это мне в голову пришли сейванены? Им явно не до нас, поди, в своей столице пашут, аки волы, во славу императора Шунске Кса-Карана…
Я остановилась, посмотрела на ступени, по которым надо подняться к храму. Долго… Тут не только очистишь все помыслы, пока дойдёшь, но и хорошенько разомнёшь мышцы. Важно только не свалиться от усталости.
Мимо меня бодро прошёл старичок. Краем глаза заметила, что в руках он что-то держит.
– Простите, уважаемый, – обратилась я. – Не подскажете, какой дар Плетунья примет благосклонно?
На меня задумчиво посмотрели, словно пытались оценить. Я уже даже напряглась, решив, что услышу сейчас что-то малоприятное, однако старичок внезапно улыбнулся:
– Если Плетунья не дала задачу принести что-то особенное, то и не надо тянуть бесполезное. Лучший подарок для богини – открытые помыслы и чистые намерения. Никто не любит тех, кто задумал нечто черное и злое. А в остальном уже разберетесь. Ты, главное, не бойся ничего.
– Не бояться? – осторожно переспросила я.
– Да, – кивнул он. – Сколько лет живу, столько Плетунья любит пошутить. Но не все готовы к её шуткам.
После чего жестом пожелал удачи и, получив мой ответ, начал подниматься.
А я так и стояла некоторое время, раздумывая над его словами.
Пошутить, значит…
Да уж, однажды Плетунья пошутила – и я оказалась здесь. В другом мире, с другой судьбой и другим лицом.
Я закусила нижнюю губу и решительно посмотрела на возвышающийся надо мной храм. Кажется, пришло время задать вопросы.
Резко выдохнув, ступила на первую ступеньку. Жди, Плетунья, я иду.
…Кажется, я переоценила свои силы. Потому что когда показалась самая последняя ступенька, готова была распластаться на отполированной тысячами ног поверхности и лежать этак до ночи. Поначалу шло легко, потом под счет ступенек, потом… цуми, дайте мне дойти!
Отдышавшись, я посмотрела на вход. Ну, Аска Шенгай, не боялась проклятого колдуна, не бойся и благословенной богини. Хотя это ещё вопрос, кто опаснее…
Рядом никого не было. Я даже осмотрелась. Вроде бы кто-то тоже поднимался, но сейчас – ни единого человека. Почему? В храм входят поодиночке? Каждому уготована своя встреча?
Я не понимала, откуда эти мысли. Но они казались правильными. Боги – другие. Боги бесконечно далеки от человеческих мыслей и морали.
Сделав глубокий вдох и толкнув дверь, я решительно вошла внутрь.
И тут же потеряла возможность видеть, слышать и чувствовать. Изнутри рвался дикий крик ужаса, но губы онемели, не в силах исторгнуть ни звука.
– Ну и впечатлительная, – раздался голос Плетуньи. – А я думала, что после прогулок по ночному лесу с цуми тебя мало чем удивишь.
Тьма развеялась под светом тысяч бриллиантовых искорок, походящих на россыпь звезд в ночном небе. Плетунья стояла в воздухе в нескольких шагах от меня.
Она выглядела всё так же. И лиловый плащ, который будто плели пауки, и спицы между пальцами, что отражают свет искорок-звёзд, и нити, которые стелются за ней.
– Цуми – это уже своё, родное, – проворчала я. Страх исчез, уступив место любопытству. – В храме и вправду ничего нет, или просто мне видеть не положено?
– Не положено.
Лица не видно, однако ехидную улыбку можно почувствовать. Ну да, я даже не сомневалась.
– Как скажете. Тогда… могу ли я задать вам несколько вопросов?
– У кого ты набралась таких манер? – искренне удивилась Плетунья. – Вроде бы ни с сыщиками, ни с управленцами, ни – о, какой ужас! – со смотрителями толком не общалась.
– Окружение влияет, – не растерялась я и тут же взяла быка за рога, искренне надеясь, что наглость – второе счастье. – Что нужно для пробуждения клана?
Плетунья сложила руки на груди, звякнули, соприкоснувшись, металлические спицы.
– Наконец-то ты созрела спросить это прямо. А я уже гадать начала, додумаешься или нет?
– Предпочитаю сначала пробовать все доступные методы самостоятельно, – пробурчала я. – Но да, вы правы. Спросить сразу было куда разумнее.
– Домашний алтарь и мой храм выжжены дотла, – продолжила Плетунья, не обратив на мои слова никакого внимания. – Рёку держит колодец. С ним и будешь работать. Храм восстановишь потом. Но сама понимаешь, весь клан сразу не поднимешь. Сначала проснутся те, кто приходится дальним родственником и по рёку весьма слаб. Чем сильнее был человек, тем больше рёку надо, чтобы вывести его из летаргии.
– А слуги Шенгаев? – быстро спросила я.
– Некое исключение из правил. Они дольше остальных служили при твоих родителях. А девчонки и вовсе в поместье родились.
Значит, вот как. Занятно. Но не радует, не радует. С другой стороны, ещё хороший вопрос: пробудить одного, но сильного, или многих, но слабых? Как известно, один в поле не воин.
– А тории? Их нигде нет.
Плетунья рассмеялась.
Мне стало не по себе от этого смеха.
Спицы между её пальцев вдруг быстро застучали, что-то вывязывая из неведомо откуда появившейся нити.