Кобун
Шрифт:
Выходим из магазина, я успеваю придержать дверь перед пожилой парой. Когда подходим к остальным, замечаю женщину с трехлетним пацаном. Мальчишка стоит, вцепившись маме за руку и пожирает глазами блестящие байки. Тихо пихаю в бок Чихару:
– Если я залезу без спросу на твою Ямаху, ты мне люлей отвесишь. И будешь права... А если я мальцу разрешу потрогать, не обидишься?
Покрутив головой, безразлично пожимает плечами:
– Да без проблем. Только они не пойдут, забоятся.
Разворачиваюсь, подхожу к застывшей матери и кланяюсь:
– Коннитива. Прошу прощения, если мы вас побеспокоили. Могу я предложить
Стою в поклоне. Женщина смущенно пытается что-то пробормотать, а мальчишка уже загорелся, уже тянет ее за руку - пойдем, разрешают же!
Чихару Сайто с крохотной долей ревности разглядывает, как чужак осторожно трогает колесо, блестящие дуги и гладит кожаное черное сиденье. Но я вижу, что на самом деле девушке приятно такое неподдельное восхищение. Подхватываю пацана, аккуратно сажаю за руль. Он до него еле дотягивается, но зато счастья - полные штаны. Рычу, изображаю работу двигателя. Через секунду уже делаем это с ним на пару. Наконец медленно опускаю его обратно к матери, кланяюсь. Краем глаза замечаю, что остальные повторяют жест за мной. Женщина отвечает. Прощаемся, рассаживаемся по мотоциклам. Я из коляски тихо говорю весельчаку Горо, пока еще не заревели двигатели:
– Самураи. А не пустоголовые хангурэ. У первых строгая организация, верность данному слову и честь. У вторых - бардак и беззаконие. Не хочу навязывать свое мнение, но вам, Горо-сан, пора бы определиться, кем хотите быть. Мне лично кажется, что быть самураем куда престижнее. Хотя и намного сложнее.
***
В госпитале Йокомаши Нанбу мы пристроились подальше, в самом углу парковки на свободном месте. Все же в голове у парней что-то еще булькает в правильном направлении. Греметь под окнами и беспокоить пациентов - это проявить неуважение. Причем совершенно глупое. Одно дело - противника унизить, совсем другое - простым людям в суп плюнуть.
За пострадавшей идем опять втроем - я, Гота-босс и Сузуму Эндо. Или, как его называют “малыш Эндо”. Самый молодой, невысокий и при этом быстрый словно шарик ртути. Постоянно в движении. Даже сидя на байке на перекрестках умудряется выбивать ладонями какой-нибудь ритм о бензобак. Именно он возмущался отсутствием манги. Остальные машут ручкой и обещают “что-нибудь оставить”.
– Сожрут, - вздыхает Гота. Я оборачиваюсь и смеюсь:
– Народ, вы только представьте, какое лицо будет у Тошико-тян, когда она увидит вас всех и кучу сладостей в придачу! Она думает, что нафиг никому не нужна, а здесь ее встречает семья. С подарками.
Сидящий на “Урале” Макото закрывает уже распакованный пакет и аккуратно кладет его обратно в коляску.
– Фига-себе, - бормочет Сузуму.
– Я бы назло Тошико все слопал.
– Мы взяли с запасом, каждому хватит, - успокаиваю “малыша” и вхожу в госпитальный холл. Оглядываюсь, пока пара топает впереди меня к лифтам. А ничего так, симпатично. Снует персонал в синих медицинских костюмах и наброшенных поверх халатах. На ресепшене три миловидных женщины отвечают на вопросы короткой очереди. В углу на диванчике пьет чай стайка молодых людей. Похоже - студенты. Захожу за парочкой в лифт, произношу:
– Сумимасен [извините, прошу прощения]!
Легкий поклон, стоящие рядом
Выходим на нужном этаже, я делаю круглые глаза:
– Чего надулись?
– Ты мне напоминаешь бабушку, Тэкеши-сан. Та тоже со всеми здоровается, хотя никого из этих людей раньше не видела.
– Я тоже не видел. Вот только я верю в то, что любое твое злое или просто равнодушное дело рано или поздно вернется бумерангом. А ведь эти люди когда-нибудь могут спасти тебе жизнь. И, поверь, зашедших в гости босодзоку они точно запомнят.
– А что такое бумеранг?
– интересуется Сузуму.
– Это австралийская палка, которую бросаешь, а она прилетает обратно и делает так, - отвешиваю шуточный подзатыльник.
– Так, все, заканчиваем. Я среди вас самый младший, а почему-то мозгов и рассудительности хватит на всех. Ветром выдуло, когда на байках летали?
– Но-но, у тебя и байка пока нет!
– Правильно. Я буду ездить в закрытой коробке, без сквозняков... Какая палата нам нужна? Кто в гости уже ходил?
– Вон та, ближе к концу.
Палата - последний писк моды. Навороченная кровать с кучей регулировок. На стене висят гроздья приборов, мигая лампочками. И гордой насупленной принцессой - Тошико Ямада, в распашонке в цветочек. Сложив руки на груди и поглядывая на нас из-под бровей.
– Коннитива, Тошико-тян. Как себя чувствуешь?
Видно, что мою рожу здесь не ждали. Смутилась на секунду, придержала заготовленные резкости и, чуть помявшись, пробормотала:
– Коннитива, Тэкеши-сан. Нормально все. Домой хочу.
– Домой - это домой совсем или по дороге можно будет в парк заехать, перекусить? Ребята тебе пирожных набрали. Кстати, Горо-сам, ты одежду захватил?
Парень показывает пухлый пакет с вещами. А я балбес, вспомнил про это только сейчас.
– Отлично, с кем нужно насчет выписки говорить?
Девушка недовольно тычет мне пальцем за спину. Оборачиваюсь и вижу медсестру, которая с легкой опаской разглядывает нашу троицу. Правильно - два малолетних оболтуса в кожанках с атрибутикой банды и непонятный мальчишка, похожий на адвоката.
– Домо аригато гозаймасу, что присмотрели за малышкой Тошико. К сожалению, иногда она попадает в неприятности, - поклон, улыбка и включаю обаяние на полную.
– Не подскажете, что нам нужно сделать, чтобы оформить выписку для Ямада-сан? Ей пора домой, мы довезем ее, чтобы по дороге ничего не случилось. И будем очень рады, если вы дадите рекомендации по уходу за бывшей больной на ближайшие дни.
Медсестра улыбается и просит идти за ней. На посту мне выдают несколько бумажек, показывают, где поставить подпись. Попутно настоятельно рекомендуют соблюдать режим дня и не драться хотя бы ближайшие пару недель. Формально Тошико должны забирать родители, но она уже совершеннолетняя, поэтому может уехать и сама. Забавно - я бы ей двадцать лет не дал, выглядит подростком. Набрав кучу медицинской макулатуры “как сделать жизнь лучше”, еще раз раскланиваюсь и возвращаюсь в палату. То, что нас не провожает доктор, это плохой знак. Это означает, что больная действительно знатно посралась с медперсоналом.