Кобун
Шрифт:
– Это твое дело, Тэкеши-сан. К сожалению, я не могу запретить строительство пресловутого клуба, но еще раз повторю. Я не верю в эту затею и буду высказываться против, если такой вопрос поднимут на каком-либо совещании.
Интересно, чем ей босодзоку насолили? Или какая-нибудь шпана цветы на клумбе вытоптала? Ладно. Это уже ее заморочки. Подгадить в открытую вряд ли она сможет, а дальше будет видно.
Встаю, подхожу к дверям. Понимаю, что если сейчас открытым текстом пошлю вредную тетку нахрен, то испорчу все попытки создать о себе хорошее мнение в префектуре.
Поворачиваюсь, зажигаю небольшой огненный шарик над ладонью. В глазах женщины мелькает паника.
– Огонь, Фудзита-сан. Тот самый огонь, с которым столько лет боролся ваш муж и продолжает бороться сейчас как волонтер. Огонь может уничтожать. Может приводить к жертвам. Может превращать нашу жизнь в пепелище.
Гашу шарик, показываю, что на руке ничего больше нет.
– А еще огонь мы используем, чтобы приготовить пищу. Чтобы обогреть дом. Стихию огня используют врачи, когда лечат больных. И я всего лишь хочу сказать, что не собираюсь использовать мой огонь во вред. Мой дар будет служить обществу. Которое поможет мне сделать жизнь чуть-чуть лучше... Ёй-итинити-о, Фудзита-сама. Хорошего вам дня.
Вышел. Ощущение - будто пролетающая мимо чайка на голову нагадила. Ну и ладно, переживу. Главное я сделал - процесс запустил. Теперь держать руку на пульсе и подталкивать в нужном направлении. А злопыхатели - они были, есть и будут. И не всех можно с инфарктом лично познакомить. Хотя иногда очень хочется...
Глава 14
Стою на выходе из спортзала, уткнувшись лбом в дверной косяк. Медленный вдох, выдох. Отпусти меня, северный олень. Я не твой... Фух, полегчало.
– Тебе не нужно к доктору, Тэкеши-сан?
Кто это у нас такой заботливы? А, сэмпай. Груженый свернутыми плакатами и еще каким-то учебным барахлом. Понятно, почетный школьный общественный статус надо отрабатывать.
– Все хорошо, Накамура-сэмпай. Просто пытаюсь осознать, что пятница закончилась. Теперь можно домой и до подельника отдыхать.
– Тесты?
– понимающе кивает старшеклассник.
– Да, у нас сегодня первый день “страшной недели”.
– Счастливчики. Нам со среды мозги ложечкой выскребают... Все, побегу я. А то позади вас слышу шаги судьбы, которая может и меня нагрузить учебными пособиями.
– Это жестоко, оставлять меня одного!
– смеется Накамура в спину, но я уже на ускорении преодолеваю коридор, ловко проскальзываю между школьниками и вихрем слетаю по ступенькам крыльца.
– Тэкеши-сан!
– слышится где-то внутри школы.
– До понедельника!
– ору в ответ и врубаю повышенную передачу. Промчав мимо распахнутых школьных ворот поворачиваю направо и перехожу на привычный ритм бега. Все, отмучался. После обеда у меня встреча с профессором, потом законный отдых с шикарной женщиной. Возможные хвосты я отрубил, можно ощутить себя человеком.
***
Обучение абэноши я представлял себе как-то иначе. Не знаю - гадание на стеклянных шарах, медитации с подвешенным над башкой
На самом деле мы сидим в аудитории на четвертом этаже за столами. Перед каждым куча разнообразных анкет. Профессор Коичи Сакамото устроился за маленькой кафедрой и доброжелательно разглядывает студентов сквозь очки. Мне он уделяет не больше внимания, чем остальным. Хотя я сижу темно-синей вороной посреди стаи белых дятлов. Студенты все в халатах, лишь я один в модном костюме дурак-дураком. Но - мне на обиженно сопящих парней и девчонок наплевать. У меня куча разных вопросов, которые надо уточнить. А не с бумажками возиться.
Поднимаю руку.
– Да, Тэкеши-сан?
– Сакамото-сэнсей, а зачем эти формы?
– Чтобы составить твой профайл.
– Чем вас не устраивают тесты, которые были сделаны в центре?
– Потому что у меня нет их результатов.
– Они есть у меня, - стучу себя по лбу.
– Уровень один-минус, стихия огня, интерференция по спектру нейтральная. Могу продиктовать цифры базовых показателей.
Профессор моментально меняется - секунду назад напротив сидел добрый дедушка, сейчас же на меня смотрит мурена за секунду до атаки:
– Интересно, каким образом ты их получил?
– Нес папку с личным делом, ради любопытства сунул нос внутрь.
– Понятно... Тогда открой последние два листа, форма сорок-пять эй и би. Впиши то, что запомнил, отдашь мне. И постарайся больше никому эти цифры не называть. Это конфиденциальная информация.
– Да, Сакамото-сэнсей.
Так, что у нас здесь. О, знакомая штука, очень похожа на ту, где были забиты результаты тестирования. Достаю ручку, начинаю черкать.
Убедившись, что я занят делом, профессор снова превращается в доброго дедушку и командует остальным:
– Так как вы у меня уже не первый день, то начинаем работать. Не забываем в деталях описать все, что удалось достичь за три месяца. У нас исследовательская группа, мы фиксируем весь процесс.
Через пять минут встаю, с поклоном возвращаю заполненную форму. Затем спрашиваю:
– Могу я задать несколько вопросов, Сакамото-сэнсей?
– Разумеется, слушаю тебя.
– Я не уверен, что вопросы не будут столь же конфиденциальны.
Профессор улыбается:
– Торопишься жить? А то, что такое поведение может обидеть других студентов?
Оборачиваюсь, разглядываю напряженные лица. У кого-то заметно обиду. У кого-то затаенную злость. У кого-то зависть. Доброжелательных точно нет. Разворачиваюсь обратно:
– Это студенты, Сакамото-сэнсей. У них уже выбранный путь. Медицина. Лечение больных. Или работа в каком-нибудь научном центре вивисектором над перегоревшими абэноши. Я же стою в самом начале пути. Боюсь, мои вопросы и пробелы в знаниях вряд ли их заинтересуют. Они это уже знают, умеют и думают, что лучше меня... В этом они правы. В медицине я полный ноль. Но я не хочу изучать алфавит, его я дома по букварю освою. Я хочу спросить про то, как правильно складывать хайку.