Кобун
Шрифт:
– Ну у тебя и запросы, - вздыхает старик.
– Ладно, пойдем в мой кабинет. Все равно эти “лучшие” с бумагами будут возиться минимум час. Послушаю я твои конфиденциальные вопросы.
Еще дома я прикидывал, насколько полно можно доверять Коичи Сакамото. С одной стороны - он в контрах с официальными властями. Для меня это плюс. С другой - он сильный абэноши и его цели мне неизвестны. В итоге, как ни ломал голову, ничего путного не придумал. Решил играть от ситуации. Терять мне особо нечего. Даже если будет конфликт и у меня
– Что такое открывшийся дар, Сакамото-сэнсей? Как он завязан на внутреннюю энергию и как люди ее накапливают? В учебниках и интернете на эту тему все очень абстрактно.
– Хочешь сказать, что я могу объяснить тебе это в двух словах?
– Очень на это надеюсь. Из моей практики получается, что любую вещь можно объяснить просто. Даже квантовую неопределенность. Как только люди начинают придумывать дурацкие слова и путают собеседника, можно уходить и не тратить зря время. Значит, человек не понимает сам, о чем говорит. Или хочет тебя облапошить.
– Мдя...
– мое заявление насмешило старика.
– С тобой будет очень интересно, Тэкеши-сан. Такое впечатление, что тебя не особо прельщает официальный путь.
– Вместе со всеми к офисному счастью? Спасибо, не интересно.
– А как же статус абэноши?
– Вы про то, что одна десятитысячная возомнила себя равными богам и теперь плюет на головы остальных японцев? Спасибо, мне проще тогда отказаться от столь сомнительного счастья.
Крохотный кабинет у профессора прямо за аудиторией. Стол с кучей бумаг, шкафы с папками. Одинокий стул напротив. Наверное, для студентов, вызванных “на ковер”. И окно, из которого видно парковку. Абсолютно утилитарное место - исключительно для работы
Сакамото сдвигает груду бумаг, садится на столешницу и опирается руками на край. Теперь я понимаю, что не у меня одного была трудная неделя - старик изрядно вымотался. Хотя и держится бодрячком. Кивком головы предлагает мне сесть. Я подхожу к окну, пристраиваюсь на широком подоконнике. Вижу улыбку - а что такое? Мне снизу вверх со стула разговаривать неудобно.
– Значит, ты не хочешь быть абэноши.
– Я хочу понять - что это такое. И что это мне даст. Мне, моей семье, моим соседям. Я не хочу играть по чужим правилам. Если все так плохо - проще получить блокиратор. Или перегореть самому. Тогда от меня точно отстанут.
– Как все просто. Отказаться от крыльев, чтобы продолжать ползать в грязи.
– Не всем быть орлами, - возражаю ему.
– Особенно, если за это надо платить чужими жизнями. Не мое...
– И чем займешься?
Демонстрирую руки:
– Вот. Могу забить гвоздь. Могу отремонтировать машину. Могу дать в морду тому, кто мне не нравится. Я сын рыбака, меня с серебрянной ложечки не кормили. Я умею работать головой и остальными частями тела. Для меня это не проблема.
– Сын рыбака?
– Сакамото удивлен.
– По внешнему виду не скажешь.
– Вы про костюм? Так его я тоже заработал. Не получил в подарок от мамы или папы, а честно выгрыз компенсацию за проявленное неуважение и потратил на себя. Завидно было. Очень уж импозантно выглядел господин Мураками из союза Микоками. Захотелось быть похожим. Не на него, а на людей, умеющих стильно и красиво одеваться. Сам я в этом ни бум-бум, но профессионалов нашел. Теперь вот, красуюсь.
– Это точно. Студенты от зависти готовы удавиться... Ладно. Значит, ты хочешь узнать, что такое дар. Так?
– Да. Какие-то каналы я в себе заметил, что-то там туда-сюда двигается, но информации явно недостаточно.
Теперь спрятавшуюся мурену заменила акула.
– Тэкеши-сан, у тебя стихия огня. И ты заявляешь, что видишь “что-то”?
Провожу пальцем по предплечью:
– Вот тут вроде как канал потолще, размером с тонкую нить. От него отходят тонкие ответвления. Сюда, сюда и сюда. И дальше вообще как паутина. Причем два самых толстых “щупа” тянутся к большому пальцу и мизинцу.
Достав заполненные формы, профессор начинает их с интересом изучать. Некоторые цифры заставляют удивленно приподнимать брови. Закончив разбираться с тем, что я написал, старик небрежно бросает бумажки обратно на стол:
– Эти дуболомы даже не поняли, что получили при первичном обследовании. Следы первичного истощения, пустой источник, слабо выраженная стихия огня. Никаких комплексных маркеров. Но ты утверждаешь, что видишь каналы силы... Знаешь, Тэкеши-сан, нам с тобой нужно прямо сейчас определиться. Либо мы вместе и я научу тебя летать. Либо ты уходишь домой и больше не отнимаешь у меня время. Его и так немного осталось.
– Летать? Где гарантии, что когда я стану Икаром, вы не отдадите меня чиновникам?
Похоже, я его обидел. Но сейчас наступает момент истины: либо у меня появится единомышленник, наставник. Либо я в самом деле встану и уйду. И катись оно все к ёкаям, под ёлку.
– Знаешь, в чем проблема одаренных, кто проходит обучение в лицеях? Их учат пользоваться крыльями. И они честно планируют вниз, стараясь не разбиться. Они растут в рангах, копят силу, они работают на благо государство и к старости становятся очень обеспеченными людьми. Но по государственной программе не дают развивать инициативу. Им нужны результаты, которые легко измерить. Сила в джоулях, удержание заряда в секундах, возможность обработать сотни готовых изделий в час. Даже врачи кроят по утвержденным шаблонам. Потому что так проще, быстрее и меньше осложнений. Любой сложный случай списывают на утвержденный процент брака.
– А вы, Сакамото-сэнсей?
– А ко мне приводят перепуганных мальчишек и девчонок, которые выгорели и утратили надежду. Тогда я в одном случае из ста собираю что-то из обломков, подарив тень пропавшего величия. А ведь если бы мы начинали вместе, я бы научил их летать. Воплотить в жизнь любую мечту... Но все общество не заинтересовано в этом. Людям нужны те, кто с утра и до вечера пять раз в неделю будет планировать с холма вниз, выполняя давно утвержденные обязанности. Икары давно сожгли крылья в безумной попытке дотянуться до солнца.