Кочевники поневоле
Шрифт:
– У нас очень мало времени, – пристально глядя собеседнику в глаза, сказал Джерри. – С войной необходимо покончить, и не когда-нибудь, а в ближайшие дни. Прошу поверить на слово: если нам не удастся уничтожить противника прямо сейчас, то может статься, что противник уничтожит нас.
«Вот я и докатился», – с горечью думал Джерри в ожидании ответа. Война, которой он всеми силами пытался избежать. Строил планы, чтобы ей воспрепятствовать, рисковал ради этого жизнью. А теперь обстоятельства сложились так, что против жизней людей зимы на
Если удастся сломить сопротивление зимников, сохранить под своим началом армию, пускай остатки армии, и взять июль с августом в клещи. Вот тогда… Джерри стиснул кулаки, пытаясь подавить мешающие здраво рассуждать ярость и ненависть. Свалить Ловкача, расстрелять этого гада на пару с сопляком Доу. Набрать новое правительство, под своим, на этот раз единоличным, руководством. Плевать на кровь, на смерти, плевать на всё, другого выхода у него попросту нет.
Полковник Шоу щелчком стряхнул сосновую иголку, прилепившуюся к мундиру.
– Сэр, – откашлявшись, сказал он. – Обстановка в войсках оставляет желать лучшего. Солдаты недовольны и ропщут, им обещали блицкриг, а война затянулась, и мы понесли большие потери. Убийство командующего подлило масла в огонь, на позициях в открытую говорят о предательстве.
– Как был убит командующий?
– Расстрелян группой неизвестных, когда проводил инспекцию тылового обоза. Вместе со свитой, не уцелел никто. Убийцы с места преступления скрылись. Я теряюсь в догадках, сэр. Зимники не могли обойти нас с тыла, все пути перекрыты. Я не знаю, кто были эти люди.
«Зато я знаю, – с ожесточением подумал Джерри. – Ничего, доберёмся и до них. Я отомщу – расстрел, пожалуй, слишком гуманная казнь, я прикажу мерзавцев повесить». Сейчас покойный Гэри Уотершор, личный, персональный враг и человек, которого Джерри опасался и ненавидел всю жизнь, казался ему чуть ли не лучшим другом. Другом, за смерть которого следует мстить.
– Господин полковник, – придав голосу торжественности, произнёс Джерри, – прикажите объявить по войскам: каждый рядовой после победы получит награду в размере годового содержания. Каждый офицер – в размере двухгодичного. Семьи погибших также будут вознаграждены. Телефонируйте то же самое на западный фронт. Что касается вас лично… – Джерри сделал паузу.
Полковник Шоу вскочил, застыл, вытянув руки по швам. «Сумею ли я сдержать слово? – подумал Джерри. – Должен суметь. Выпотрошу кочевья, разорю августовские арсеналы и склады, к чертям разгоню академию и подъедающихся вокруг неё бездельников, но с солдатами рассчитаюсь».
– Что до вас лично, – повторил Джерри, – я сделаю вас вторым человеком в республике после меня и позволю создать собственный клан. Вас устроит?
Полковник Шоу щёлкнул каблуками:
– Так точно, сэр!
– Атака должна быть тотальной, обоими фронтами, одновременно.
Полковник вновь откашлялся:
– Трое суток, сэр. Но я постараюсь уложиться в два дня.
– Хорошо. – Джерри поднялся и протянул полковнику руку: – Приступайте!
Покинув штабную палатку, он с минуту постоял, поглядел, сощурившись, на зависший над юге Сол. В апреле Джерри не был ни разу в жизни. Подмораживало, он плотнее укутался в одолженную у полковника ватную куртку. Вдохнул полной грудью. Пахло смолой, и хвоей, и тяжёлым лагерным духом. Гортанно и резко перекликались на позициях часовые, и прокуковала невидимая в ветвях птица, которая, по принятому в зиме суеверию, отсчитывает человеку оставшийся срок.
Джерри ещё немного подождал, но птица молчала. «Суеверий мне только недоставало», – сердито подумал он. Махнул рукой и в сопровождении дюжины автоматчиков, выделенных полковником для охраны, по лесной тропе двинулся в тыл, к вертолёту.
Братья Патрик и Рич Каллаханы дежурили у входа в поставленный по приказу того же полковника походный шатёр. Они дружно поднялись Джерри навстречу, вытянулись по-военному. У верзилы Рича в глазах легко читалась тоска – у него, в отличие от холостого Патрика, в июле осталась семья.
– Всё будет в порядке, – утешительно сказал Джерри. – Женщины с детьми успели уйти. Мы вернёмся с победой и возродим клан.
Сам он не сильно верил сказанному. С этих мерзавцев станется женщин расстрелять. Гады, сволочи, бранился про себя Джерри. Внезапно он вспомнил, как сутки назад едва не отдал приказ расстрелять семью Бреме. Это другое дело, сказал он себе. Бреме – убийца, уничтожить его приплод было бы акцией разумной. На секунду он замер, прислушиваясь к голосу совести. Совесть молчала.
Джерри откинул полог и, пригнувшись, проник в шатёр. Бланка, скрестив ноги, сидела на брошенной на земляной пол плетёнке. При виде Джерри она вздрогнула, вскочила на ноги и бросилась к нему:
– Что с нами будет, милый?
Джерри отстранил девушку и пробормотал в ответ что-то невразумительное. Он раскаивался, что взял её с собой. Ему сейчас не до Бланки, и неизвестно ещё, захочет ли он видеть её рядом, когда всё закончится. При условии, что закончится хорошо.
– Я больше не нужна тебе, милый? Ты хочешь избавиться от меня?
На секунду Каллаханом овладела нежность. Он шагнул к Бланке, привлёк её к себе, вдохнул её запах. Она задрожала в его руках, прижалась лицом к груди.
Внезапно нежность ушла, сменившись брезгливостью. Бланку под Джерри подложил Ловкач. А до него подложил под Ригана, нет никаких оснований верить ей, что с Риганом ничего не было. Джерри затошнило, едва он представил Бланку с Риганом в постели.
– Не говори глупостей, – сказал он вслух и отстранил девушку. – Извини, мне попросту сейчас ни до чего.