Кочевые дороги

Дубровский Виктор

За время этой короткой фразы я успел помечтать, как буду в рубке космического корабля бороздить просторы вселенной, любуясь холодным светом звёзд. Сейчас же чувствовал себя ребенком, у которого отобрали чупа-чупс.

— Почему тогда крейсер?

— Дань традициям. Империя сильна традициями, — назидательно произнес ВК, потом добавил, — я уже получаю информацию от ВК-1122, архив.

— Хорошо, что архив подключился. А что с линкором "Альбедо"? — спросил я, — Хотя нет. Нахрен альбедо, либидо, бусидо. Где второй человек, который со мной пришел?

— Сектор пять, лаборатория двенадцать.

— Проводи меня туда.

Неизменная зеленая стрелка повела меня в лабораторию. Ичил сидел на столе в позе лотоса и втыкал в колбу, в которой бурлила какая-то сиреневая жидкость. При этом он что-то напевал себе под нос и пощелкивал пальцами. Из открытой дверцы муфельной печи несло жаром. Я постоял, посмотрел, но никакой реакции от шамана не добился. Колдует, подлец. Ну и пусть колдует, а мне пора обедать. К обеду на этот раз я отнёсся серьёзно. Кухонный синтезатор насилию поддавался с трудом. Я запросил список самых популярных блюд с целью узнать,

что же если мои предшественники. Не впечатлило. Какая-то овощная каша. В вегетарианстве лежат истоки крушения империй, этот факт сомнению не полежит. Мясные котлеты я всё-таки выбил из автомата, но какое-то оно всё не то, без перчинки. Пожевал без аппетита и высказал претензию ВК по вкусовым качествам синтезируемой пищи, как вообще такое можно.

— Опять претензии, — взбрыкнул на этот раз ВК, — каждому гуманоиду приходится объяснять, что есть понятие сбалансированной, легкоусвояемой пищи, не создающей проблем метаболизму. И каждый считает своим долгом попрекнуть меня, что где-то как-то не так!

— А ты как думал? Вкусно – вот главный критерий пищи, а не набор аминокислот, жиров и углеводов.

— Все вы, гуманоиды, из одной пробирки, — вдруг начал дерзить ВК, — и нравы у вас одинаковые.

— Не понял? Что это за грязные намёки на моё происхождение?

— Есть в моих архивах не до конца потертое мнение отдельных учёных, которое было осуждено прогрессивными научными кругами, что межпространственные пути были пробиты давно, совсем давно, иной, высокоразвитой цивилизацией. А мы, всего лишь пользуемся плодами их трудов. Но это глубоко ошибочное мнение, подрывающее официальные научные теории, и принижающее достижения имперской науки.

Ну, если за дело взялась официальная наука, то тогда конечно, тогда ничего удивительного. Некоторые у нас на Земле до сих пор уверены, что мы произошли от обезьян. Методы, так сказать, научного познания, похоже, одинаковы везде.

— Профессор Аббаас разработал глубоко ошибочную теорию, что такими путями гуманоиды распространились по всем известным мирам. А в тех, которые неизвестны, там негуманоиды, поэтому доступ в них закрыт.

Я потребовал все сведения о мятежном профессоре.

Злой гений имперской науки, по своей беспринципности мог сравняться с профессором Мориарти, а по глубине и парадоксальности своих открытий – с профессором Челленджером [44] . Если в академических кругах начинался скандал, в ста случаях из ста его начинал профессор Аббаас. Блестящий теоретик и чудовищно талантливый экспериментатор, он не имел ни одного официального научного звания, что не мешало ему периодически выдавать совершенно абсурдные теории, и, что самое страшное, действующие образцы механизмов, работающие на только Аббаасу ведомых принципах. Ему приписывали бесчеловечные опыты на людях, гальванизацию трупов, проведение Чёрных Месс и создание немыслимой мощности вооружений. Все слухи были бы слухами и нагромождением всевозможных курьёзов, если бы не практические результаты его деятельности, которые никак иначе, как разрушительными для индустрии, назвать было нельзя.

44

Челленджер? Знаменитый зоолог профессор Челленджер? Это не тот, который проломил череп Бланделлу из "Телеграфа"?

Разорение государственного энергетического консорциума вследствие запуска в производство компактного вакуумного термоядерного реактора, затем разорение предприятий, выпускавших эти самые реакторы, в связи с изобретением нового холодного бласт-генератора повышенной энергоотдачи. И на всех этих разорениях профессор погрел руки. Хорошо погрел. Средства для своей научной деятельности проф добывал и другими, не менее грязными махинациями, несомненна была его связь с преступным миром столицы.

Ему принадлежит изобретение детектора энергетических минимумов, основополагающего прибора при подготовке пространственных проколов. Но к тому моменту, когда профессора заклеймили в антинаучном подходе, шарлатанстве и профанации, гений опубликовал работу "Формирование профиля j-мерного пространства", а на её основе базовую схему работающего локального телепорта построили аспиранты Института физической топологии, которые не слушали завываний с кафедр Академии Наук. Поскольку утаить это от общественности не удалось, установка была объявлена величайшим достижением имперской науки, аспирантов похоронили под грудой всевозможных премий и наград. Не успели похоронить в прямом смысле этого слова, только лишь потому, что аспиранты вовремя смылись от киллеров, нанятых владельцами транспортных компаний. На пике торжества имперской науки профессор тиснул в открытой печати принципиальную схему всех настоящих и будущих пространственных трасс, объявив академиков паразитами и трупоедами. Пресса захлебнулась в истерике – Аббаас практически разгласил совершенно секретные данные, но никто в этом мутном потоке грязи не разобрал именно то, о чем хотел сказать профессор – никаких иных трасс, кроме им обнаруженных, никто и никогда не сделает до тех пор, пока имперская наука не достигнет уровня предтеч. Аббааса приговорили к смертной казни, в седьмой, что ли, или восьмой раз, заодно обвинили в шпионаже в пользу какого-то марионеточного государства, ещё раз заочно повесили и почти успокоились. Но профессор, прихватив с собой талантливых аспирантов, погрузился на списанный линкор Имперских ВКС "Альбедо", тайно восстановленный и снабженный последней модификацией генератора прокола, и исчез в неизвестности, напоследок пообещав побывать в прошлом и разрушить Империю. Если его эпатажные заявления в стенах Академии были лишь поводом для очередной анафемы, то покушение на святое Аббаасу не простили. Шутка про прошлое не нашла понимания в рядах спецслужб, которые, в отличие от профессуры,

отличали научный результат от научного подхода, а все профессорские закидоны тщательно отслеживались. Его ещё раз заочно осудили на десять лет без права переписки, и немедленно спустили с поводка спецподразделение, возглавляемое принцессой Айей. Разумеется, не обошлось без Скалли и Малдера – телеметрия установки транслировалась на спутник-шпион постоянно, вплоть до исчезновения линкора в подпространстве. Правда, телеметрию расшифровать сразу не смогли. Привлеченные аналитики в один голос твердили, что это бред, что таких данных просто не может быть. Через некоторое время общественность негодующе осудила действия принцессы, но она вытерла об неё ноги. Оппозиционные средства массовой информации начали распространять порочащие правящий Дом сведения, что, дескать, трупы из секретной лаборатории вывозили грузовиками, но потом как-то быстро стихли, а ведущие телеканалы запестрели некрологами. Некоторые до сих пор (до сих пор – это надо понимать, в то время, когда ВК был ещё молод), что методы принцессы Айи больше подходят варварским мирам, нежели просвещенной и цивилизованной Империи. Их оппоненты же считают, что благодаря принцессе имперская наука шагнула сразу за горизонт, потому что сумасшедший профессор совершил самый первый в истории межпространственный прокол. Айю уже называли не иначе, как бешеная принцесса, её начинали побаиваться и в самом правящем Доме, но она неизменно получала и финансирование, и людей в необходимых объемах. На неё работала уже целая отрасль промышленности, и появление принцессы в каком-нибудь министерстве, в черном кителе, зеркально начищенных сапогах и с неизменным стеком в руках, говорило только о том, что кого-то, возможно министра, сегодня на рабочем месте не досчитаются. Она объявила войну Аббаасу и эта война поглощала все её силы. Почти три года лучшим умам Империи понадобилось, чтобы собрать первую установку межпространственного телепорта. Попутно было сделано не менее пяти тысяч открытий в смежных отраслях, новый толчок к развитию получили доселе экзотические науки: ксенобиология и ксенопсихология. Началась эйфория и эпоха второй экспансии. Империя проникла в десятки миров, неся свет цивилизации разным недогуманоидам, но профессор Аббаас исчез, и найти его можно только случайно. Сидя со стаканом в руках, принцесса, в узком кругу приближенных, скрипя зубами, пьяно твердила: "Этот подонок оказался прав во всём". Поговаривали, что это личное, что профессор зверски соблазнил невинную наследницу, что он растоптал своими грязными сапогами нежную, трепетную душу непорочной девы, но это, разумеется, грязные инсинуации. Так бы принцесса и сгорела в своей ненависти к профессору, если бы не молоденький студентик, талантливая тщедушная тварь с глубоко спрятанными амбициями. "Похоже, у профессора появился достойный конкурент", — думала принцесса, выпроваживая тельце из спальни. Студент впервые правильно посчитал координаты перехода. Когда первый блок наземного исследовательского крейсера, гремя гусеницами, в сиянии фиолетовых сполохов, выполз из окна перехода на землю Харкадара, первое, что гвардейцы показали принцессе, это два скелета с жетонами Скалли и Малдера в зубах. Рядом, с пулей в затылке, лег и незадачливый любовник. "Мне хватит одного профессора", — сообщила всем принцесса, что, несомненно, подтверждало её глубокое понимание человеческой натуры.

Профессор тоже был не прост, потому как не успел блок доползти до места базирования и развернуть системы ПРО, ПКО и ПВО, как первая ракета разорвалась прямо в гусенице крейсера. Нападение на мирную экспедицию Имперской Академии Наук не могло не остаться без ответа и, не мешкая, Империя нанесла ответный удар. Началась первая межмировая война.

ГЛАВА 38

— Как-то примерно так я себе всё и представлял, — пробормотал я, — только не знал частностей. Хотелось бы почитать мемуары весёлого профессора. За такие выходки и у нас бы его прибили ржавыми гвоздями прямо к стене Академии Наук. Возможно, сожгли бы на костре. Подумать только, на энергетику покусился.

Голос ВК тем временем продолжал шелестеть в моей голове.

Под ногами путались какие-то аборигены, но принцессе было не до них. Она требовала от императора дивизии, истребители, ракеты, танки. С неба сыпались горящие обломки штурмовиков, в полях дымились остовы танков, в степи росли ровные ряды могил павших за правое дело солдат. Наконец, после года изнурительной войны, последний, как показалось принцессе, оплот проклятого профессора пал. Айя стояла возле двери бункера, верхние слои атмосферы мерцали от ионизирующего излучения, а под ногами гвардейцев шелестел серый пепел. Саперы уже готовились подорвать дверь, как из-за холма к принцессе подъехали всадники, на своих низкорослых степных лошадках.

— Ты принцесса Айыы? — нагло спросил степняк в богатом шелковом халате.

Принцесса стянула противогаз. Степняк с презрением смотрел на неё.

— Да, это я, — ответила она, раздумывая, каким образом лучше казнить варвара.

— Аббаасы передал тебе ключ от этой двери, — всадник кинул на землю кожаный мешочек, — воин, взявший в руки оружие, должен быть готов к смерти, — добавил он, развернулся и ускакал вдаль.

— Взять его! — завопила разъяренная принцесса, но, пока гвардейцы мешкали, открылась фиолетовая рамка портала и всадники исчезли.

После вскрытия бункера принцессе передали тяжелый пластиковый пакет, опломбированный личной печатью герцога Аббааса, профессора, с надписью "Принцессе Айе лично в руки. Совершенно секретно". Сообщению было почти полторы тысячи лет. Поначалу Айя посчитала это жалкой мистификацией, но инженеры подтвердили – судя по потрескавшемуся пластику, рассохшейся изоляции, и умершим батареям, именно столько лет прошло с того момента, как люди покинули этот бункер. Послание гениального профессора было преисполнено любви к принцессе и отечеству. "Если Вы, прекрасная моя, читаете эти строки, значит, мои расчеты оказались верными. Возлюбленная моя, звёзды пахнут полынью… "