Код Андрея Рублева
Шрифт:
— На странице 44, - вставил Али, — приводится икона «Святой Николай с житием». Там порядок клейм вполне традиционный. Все номера по порядку.
— То есть вы хотите сказать, — резюмировал я, — что из нормы выбивается порядок клейм только на иконе «Борис и Глеб».
— Именно. И это подтверждает наше мнение о том, что изображены на ней совсем другие люди. Причем, скорее всего не два парня, а мужчина и его жена.
— Хорошо. Тогда предлагаю пойти другим путем. Женщина-воительница — это в русской истории случай весьма редкий. Я, например, вот так навскидку, могу припомнить только княгиню Ольгу.
Энциклопедия КМ:
ОЛЬГА (в крещении Елена) (около 890–969, Киев), древнерусская княгиня, жена киевского князя Игоря. После убийства мужа древлянами (945) жестоко подавила их восстание. В 945–947 годах установила размеры даней для древлян и новгородцев, организовала местные административные центры — погосты. Ольга значительно расширила земельные владения киевского великокняжеского дома. В 955 (или 957) посетила Константинополь; приняла христианство. Правила Древнерусским государством в годы малолетства своего сына Святослава Игоревича и позднее, во время его походов. В 968 году руководила защитой Киева от печенегов. Канонизирована русской православной церковью.
Кстати, в клейме под номером 10 я вижу эпизод с лодками. И в истории Ольги есть нечто подобное. Типа вражеских послов принесли к ней прямо в ладьях, и прямо в ладьях всех поубивали. В пользу этой же версии говорит тот факт, что в клеймах сюжет с убийством и похоронами повторяется несколько раз. А Ольга как раз мстила за убитого мужа. Как вам?
— То есть ты считаешь, что на иконе изображены князь Игорь и его жена Ольга. Та самая, которая принесла на Русь христианство, так? — уточнил Иван.
— Ничего я не считаю, — поспешно открестился я. — Это просто первое предположение, которое стоит проверить. А у вас есть другая версия?
— Есть, — кивнул Али.
— Дело в том, — заторопился Иван, не желавший, чтобы у него отбирали славу первопроходца, — что на иконе, экспонируемой в Третьяковской галерее, всадники, именуемые «Борис и Глеб» держат в руках небольшое знамя. Мы стали искать подобные изображения. И нашли икону, где знамя вполне различимо.
См. рис. Святой Сергей и Вагх
Тут на знамени имеется крупный и совершенно отчетливый Георгиевский крест.
— Согласен, что знамя вполне различимо, — согласился я, разглядывая положенную мне на колени репродукцию. — Однако, судя по названию, это совсем другие святые.
— А по композиции те же.
— Не убедительно.
— Все равно версию стоит проверить. Если в одном случае на иконе могли приписать святым чужие имена, то почему подобное не могло повториться на другой иконе?
Словом, мы предположили, что это Великий князь Георгий (Юрий) Всеволдович, причисленный к лику святых, и его жена.
— Стоп-стоп. Как я понимаю, вы проводите прямую аналогию между Георгиевским крестом, Георгием Победоносцем и Георгием Всеволдовичем. А это совсем не очевидно.
— Не очевидно, — печально согласился Али. — Именно тут мы и закопались. Иван сейчас усиленно читает книги Носовского и Фоменко. А я штудирую «Историю государства Российского» Карамзина. Усилий много, результата пока нет.
— Понял, — сказал я, захлопывая книгу и вставая. — Сейчас всем спать, а утром я доведу до вас новое задание.
— Солдафон, — буркнул Иван без особого, впрочем, недовольства. Поспать он всегда был здоров.
Глава 5
8.15. Курский вокзал. Напутственный хлопок Артема по плечу. Краткая напутственная речь на тему «Хватит тухнуть перед компьютером». И вот пригородная электричка уже мчит наших приятелей в славный город Владимир.
Некоторое время просто осваивались. Вертелись на сиденьях, глазели в окно…
— Слышь, а тебя не ломает ходить по церквям? — не вытерпел, наконец, Иван.
— В смысле «не ломает»?
— Ну, в смысле ты же мусульманин, а церкви, куда мы пойдем, православные… Или у вас тоже веротерпимость?
— Вообще-то терпимость, но ты прав. Когда я был маленький, мне казалось, что христиане — это неверные. И относился соответственно. А отец, когда это заметил, велел мне пойти в церковь и купить там свечи. Помню, я тогда очень удивился: зачем ему свечи, он же и так может… Но раз отец велел, пошел. Вот так я первый раз был в церкви.
— И как впечатления?
— Ничего страшного.
— Ну молодец…
Некоторое время молчали, глядя на пробегающий за окном пейзаж. Потом Али спросил:
— А твой отец кто?
Иван некоторое время молчал, как бы не услышав вопроса. Только чуть вздернул плечо, отгораживаясь. Потом шмыгнул носом и неохотно признался:
— Он погиб.
— Прости. Давно?
— Мне было пять лет.
Иван снова сделал паузу, не отводя неподвижного взгляда от монотонной полосы леса, бегущей вдоль железнодорожного полотна. Потом, как бы через силу, продолжил:
— Ты знаешь, я его почти не помню. Он был механиком на атомной подводной лодке, а там ресурс хода такой, что они могут хоть целый год не всплывать на поверхность.
В общем, дома отец почти не бывал, да и был я тогда еще слишком маленький.
Но помню, как однажды мы ездили на острова — у отца был свой катер. На обратном пути поднялся ветер, взметнулись огромные волны. Наш кораблик против них казался маленьким, как спичечный коробок против горы.
Было очень страшно. Мама и я сидели в рубке, а отец стоял у штурвала и смеялся. Он вообще был веселым, но в тот раз (я потом понял) он смеялся для того, чтобы нам было не так страшно.