Код красный: кислород
Шрифт:
— Тогда вам придется взять удар на себя, Кристина Борисовна.
— Что? — больше не успеваю ничего спросить — губы Верховского накрывают мои и жадно целуют. Он не пробует, не осторожничает — прет напролом сразу же. Руками лицо обхватывает, не позволяя выбраться, и сразу же скользит языком в моей рот.
Я должна возмутиться, должна оттолкнуть — хотя бы попытаться! — чтобы сохранить гордость, потому что неизвестно, как долго Женя целовался с Олесей или еще с какой-нибудь медсестрой. Но я не могу.
Происходящее слишком сильно напоминает сон. Верховский терзает мои губы, прикусывает
Я сдаюсь. Признаю поражение и поднимаю белый флаг. Мычу в его губы, что он подлый козел, и наконец отвечаю, вбирая толику страсти. Женю моя податливость только распаляет — он опускает ладонь мне на затылок, а второй обнимает талию, вжимая в свое тело.
Наш поцелуй переходит все допустимые границы. После такого нужно раздеваться и продолжать в горизонтальной плоскости. И судя по тому, как рука Жени исследует мои бедра и ягодицы, он ни капли не против трахнуть босса на рабочем месте.
Это действует отрезвляюще. Я отстраняюсь первой, мы оба тяжело дышим, смотрим друг другу в глаза, осознаем. Совершенно точно поцелуй выбил нас из привычной колеи и перевел сразу на неизвестный уровень. Совершенно точно нам обоим он понравился. И совершенно точно мы оба хотим продолжения.
Верховский довольно хмыкает, тянется ко мне снова, чтобы впиться в губы, но вместо этого отвешиваю ему звонкую пощечину, приводя в чувство. Это было временное помешательство, и надо его заканчивать в срочном порядке.
Пусть идет и с Олесей целуется, раз ему так хочется. А меня может оставить в покое.
— Больше никогда так не делай, — угрожающе выставляю вперед палец и тычу им в твердую грудь Жени. Тело ломит, оно бы прильнуло к сильному мужскому, но я упорно держу нас на расстоянии и выстраиваю еще большую дистанцию.
— Я перестану так делать только тогда, когда ты перестанешь мне отвечать, — победно хмыкает гад и выпускает меня из плена своих рук. Он ведет костяшками пальцев по краснеющей щеке. Взгляд его меняется, в нем больше холода, и при этом то и дело мерцают искры азарта. Верховский очень спокоен для мужчины, которого только что ударили. Неужели в шоке? Он быстро настигает меня, снова впивается в мои губы и жалит мимолетным поцелуем-укусом. Отпускает так же резко, за плечи немного дольше держит, убеждаясь, что я стою на своих двоих. Женя щелкает меня пальцем по носу и впервые искренне улыбается, да так мило, словно не бросит мне ультиматум: — Сдавайся, Кристина, все равно будешь моей.
Глава 13
Рычу досадливо и отталкиваю Верховского. Это слишком… нагло. Его грудь вздымается от частого дыхания в такт моей. Мы смотрим друг на друга, как дикие звери, готовые броситься в схватку. Я — выцарапать глаза, Женя — сожрать меня с потрохами.
Без его рук на талии холодно, но спокойно. Пальцы дрожат, но я все равно поправляю прическу, которую испортил этот варвар, и спешу к сумочке, где лежит зеркальце, чтобы проверить, не смазалась ли помада. Она, конечно, стойкая, но и до Верховского меня так жадно и агрессивно давно не целовали. Тогда, кажется, даже в разработке этой помады не было.
Усмешка трогает губы. Мысли совсем
Женя из кабинета выходить не спешит. Когда я опускаюсь в кресло и себя разглядываю в зеркальце, берет чашку с кофе и подходит ближе. Ставит передо мной на стол, тянется рукой к волосам, но я шлепаю по ней на середине пути, не позволяя зайти за черту.
— Это лишнее.
Он присаживается на край стола, а я стискиваю челюсти. Безобразие. Ведет себя так, будто это я у него в кабинете, а не он у меня. И зачем только? Чтобы под юбку залезть?
— Понял, торможу, — он поднимает ладони, сдаваясь. Я посмеиваюсь над резкими переменами в Верховском и снова закатываю глаза. Напряжение улетучивается, Женя тоже улыбается, и мы уже похожи на нормальных коллег, связанных теплыми приятельскими отношениями.
И именно в этот момент наше уединение вероломно прерывается кем-то очень жаждущим внимания. Он стучит и пытается сразу же войти, но дверь заперта, и мы снова с Верховским смеемся, как подростки прикрывая рты ладонями.
— Кристина Борисовна, вы тут? — слышу голос Олеси.
Верховский качает головой и прикладывает указательный палец к губам, советуя молчать. А у меня и выбора особо нет. Приходится согласиться, потому что признаваться одному сотруднику в том, что я тут заперлась с другим сотрудником — это безумие. Да и когда за дверью Олеся, которая слишком восхищенно смотрит на Женю, добавлять себе проблем не хочется.
Я хватаюсь за чашку с кофе и делаю глоток. Он остыл и теперь не такой вкусный. Морщусь. Верховский замечает мои эмоции, берет кружку в руки и в несколько больших глотков выпивает кофе. Снова позерством занимается. Ну вот что за человек? Придушить его хочется.
Только и делаю, что возмущенно открываю и закрываю рот, как рыба, брошенная на сушу. Женя подмигивает и кривит губы, мол, ничего страшного не произошло. Избавил меня от жуткой участи выливать кофе в раковину. Только вот лучше бы от своего общества избавил, тогда бы и с кофе проблем не было.
— Ты мешаешь мне работать, — демонстративно открываю ноутбук и загружаю документ.
— Неправда. Я придаю тебе сил и энергии.
— Я становлюсь раздражительной и невнимательной.
— Это не из-за меня, а от отсутствия секса, — моментально рикошетит каждое мое слово. А мне на это и возразить нечего. Действительно ведь не хватает. — Принести тебе кофе?
— Нет. Просто иди работать, — цежу сквозь зубы, и Верховский меня поражает: действительно просто уходит, даже не обернувшись напоследок, пока я, как дурочка, изучаю его широченную спину.
И вроде бы радоваться надо, что послушал, но мня одолевает грусть. А еще тоска, потому что тело изголодалось по мужскому вниманию. И я буду полнейшей идиоткой, если начну отрицать, что Верховский как мужчина вполне себе привлекателен. И попал в число фаворитов после того, что вытворил в моем кабинете.