Код одиночества
Шрифт:
В 1990 году Игорь и Вадим (остальные партнеры отошли от дел, как сумасшедшие радовались шалым деньгам) создали один из первых в стране негосударственных акционерных банков. Оба – и Вадим, и Игорь – являлись членами КПСС. В советскую идеологию Игорь не верил, но это было на том этапе полезно: через их банк текли государственные деньги, что приносило небывалую прибыль. В ту пору Игорь обзавелся массой знакомых, друзей и товарищей: впрочем, он никому не доверял, кроме себя, и работал ради одного – ради собственного богатства.
Отец-профессор, не вникая в суть деятельности сына, обличал Игоря, называя его «капиталистом» и «эксплуататором». Михаилу Михайловичу новые времена
– У тебя же были такие великолепные перспективы! – бушевал профессор Веселовский. – Пошел бы в фундаментальную науку, пускай не в медицину, но все равно. А ты променял звание советского интеллигента на американскую машину и гору разноцветных шмоток!
– Машина не американская, а немецкая, – поправил отца Игорь. – Но если тебе так хочется, я могу через месяц стать кандидатом наук, а через год – доктором. Отстегну кое-кому, и...
– Не смей так говорить! – закричал отец. – Ты не мой сын! Ты сделался рабом денег и тряпок! Не хочу иметь с тобой ничего общего!
Игорь знал, что отец успокоится, однако для этого потребуется время. Но в ту пору ему было не до родителей: он стремился заработать как можно больше денег.
Летом 1991 года Вадим таинственно сказал Игорю:
– Нам предстоит «сделка века», партнер. Если дело выгорит – мы озолотимся!
Они в прямом смысле озолотились – в их банк неприметные инкассаторские машины привезли золотые слитки, мешки с долларами и ящики с необработанными алмазами. Игорь сам потерял счет тому, сколько машин приехало и сколько уехало, – доставка продолжалась в течение четырех ночей.
– В стране скоро произойдет заварушка, – сказал ему в начале августа Вадим. – Генсек, по всей видимости, уйдет в отставку или даже скончается. Это может привести к народным волнениям, революции или даже гражданской войне. И кое-кто на самом верху обеспечивает будущее себе и своим детям. Так называемое «золото партии», как ты видишь, вовсе не миф, и на нас возложена обязанность обеспечить его сохранность. Даже сами коммунистические бонзы уже не доверяют Госбанку!
Вадим оказался прав – в августе произошел путч, и Игорь думал о том, что, по всей видимости, настала пора уйти на заслуженный отдых – «золото партии» было вывезено из страны спецпоездом и находилось теперь в далекой Швейцарии. Если победят сторонники жесткого курса, то Игорь собирался покинуть страну, благо номера счетов на предъявителя в швейцарских банках имелись только у него и у Вадима.
Но повернулось иначе, и эмигрировать не пришлось. Хотя Игорь уже представлял, как будет вести жизнь мультимиллионера где-нибудь на Бермудах или острове Ява: лазурный океан, белый песок, бунгало под пальмами и несколько смуглых красоток в бикини или даже без оных...
Его мечте было суждено осуществиться всего лишь через год – он приобрел свое первое владение за границей – виллу на Каймановых островах, принадлежавшую ранее бахрейнскому шейху. Но расслабиться там Игорю довелось всего пару раз, да и то недолго, – начавшийся передел собственности в бывшем Союзе требовал его постоянного присутствия в России: доверять никому было нельзя, и меньше всего партнерам.
1992 год начался отлично – банк, возглавляемый Игорем и Вадимом, стал одним из ведущих финансово-кредитных учреждений новой России; в стране имелась масса лакомых кусочков в виде фирм, заводов, фабрик, по большей части нерентабельных, и их можно было приобретать по дешевке.
В конце года случилось непредвиденное – Вадима арестовали. Оказалось, что партнер, не поставив Игоря в известность, заключил несколько сделок, а затем, получив товар, элементарно присвоил его, забыв о том, что его следует оплатить. И это было только вершиной айсберга – многие имели зуб на молодых миллионеров, в особенности бывшие коммунисты, которые отчего-то были уверены, что при перевозе «золота партии» за рубеж часть денег осела в карманах Игоря и Вадима. Игорь знал, что их подозрения небеспочвенны, однако думал, что сможет разобраться с проблемой по-свойски.
Следователи прекрасно знали, какие грешки водятся за банком и фирмами, контролируемыми Игорем и Вадимом, но более всего их интересовали иностранные счета и судьба «золота партии». Добром это не могло кончиться: Игорь понимал, что Вадима допрашивают с пристрастием, а тут еще, как назло, в дело вступили спецслужбы, тоже желающие узнать, куда делось «золото партии».
Свой двадцать четвертый день рождения Игорь планировал отпраздновать с размахом, в новой семикомнатной квартире на Кутузовском проспекте, купленной у вдовы какого-то бывшего советского министра. Торжество планировалось загодя, приглашались сливки общества, но в тот ноябрь Игорю оказалось не до веселья. Большая часть именитых гостей просто не пришла, причем многие даже не сочли нужным предупредить или извиниться, – по столице уже расползлись слухи о том, что на банк вот-вот наложит лапу государство, а Вадим и Игорь окажутся за решеткой. На вечеринку заявилась только мелкая шушера, вечные прихлебатели, неудачники и лизоблюды. Игорь даже не вышел к гостям, запершись в кабинете и пробуя отвратить надвигавшуюся катастрофу, – он звонил, звонил и звонил, но никто не хотел разговаривать с ним.
А вот проректорша Фаина Григорьевна сама звякнула, узнав о нависших грозовых тучах, и даже пообещала, что попробует задействовать свои связи в Генеральной прокуратуре. Однако Игорь знал: если за него взялись чекисты – пиши пропало. Звонок от Фаины, конечно, грел душу, – не забыла старушка об их бурных выкрутасах в постели (а также на столе, на ковре, в ванной и даже на стремянке), но она ничем не сможет помочь: в игру вступил уж слишком серьезный противник. Игорь видел: придется уступать бизнес, и будет еще хорошо, если он останется в живых и на свободе. Ничего, в нескольких банках в Монако и Андорре имеются тайные счета, на них чекистам никогда не выйти. Немного, в общей сложности вряд ли больше двадцати миллионов, но и этого хватит на сытую жизнь подальше от бандитской России.
Когда музыка сделалась нестерпимо громкой, Игорь вышел из кабинета и увидел, что квартира превратилась в свинарник: пустые бутылки, грязная посуда, использованные шприцы. Похоже, нахлебники отрываются по полной программе, желая хотя бы напоследок получить побольше удовольствий. А когда его арестуют, ни один из них не вспомнит об Игоре Веселовском – был такой и сплыл, и вся шушера перекочует на квартиру нового «короля жизни».
Игорь схватил нескольких вдребезги пьяных да к тому же еще накачавшихся наркотиками субъектов и вышвырнул их за дверь. Что они сделали с его квартирой! Телевизор разбит, шелковые обои ободраны, золоченый кран в ванной выворочен с корнем, на краю мраморной купели сидит патлатая девица и пытается вколоть себе в руку шприц. Игорь ударил девицу по лицу, та с хрюканьем повалилась в ванну, заполненную мутной водой. Он быстро подхватил девицу – не хватало, чтобы она захлебнулась, а его упекли в тюрьму, как простого уголовника.