Код предательства
Шрифт:
И несёшь, несёшь всякую дребедень, только бы угодить этому типу в штанах, только бы дать возможность ему успокоиться…
А женщина вроде - так себе…
И – другой случай – влюбляешься, души не чаешь, боготворишь, а, когда на все твои ухаживания женщина отвечает согласием, оказывается, что это её согласие тебе уже будто бы и ни к чему…
У меня на поездку всего две недели. Неделю на дорогу туда – неделю обратно. На свидание только день и ночь. Тут нет времени на ошибку. Если вдруг Диана… Конфуз может оказаться
Мне же рисковать нельзя. Жили бы в одном городе, в случае неудачи попытку можно повторить. Купить цветов. Хорошую книжку. Диана любит хорошие книжки. Поговорить на отвлечённые темы, но – обязательно – чтобы смешно было и весело. И, как бы, между делом – повторить попытку.
Но во второй раз я смогу выбраться не раньше, чем опять лет через десять. Это сколько ей тогда будет, моей любимой?..
А – мне?..
Значит, всё нужно успеть сделать сейчас, за один день.
Наконец, собрался. Рюкзак сложил. Ничего не забыл? Конечно, забыл. Тут где-то у меня валялся мой чёрный пояс. Может понадобиться. Ага… Здесь он, за диваном. Давненько я его не надевал. Жизнь потому что спокойная, чёрный пояс вроде бы и ни к чему. Ну, а тут, конечно, надо. Мало ли что может случиться.
Посидел на дорожку на завалинке. Подошла Фелиция, молодая вдова. Она у меня убирается в квартире раз в неделю. Ну и – заодно. Для здоровья. Я ей доплачиваю. Один раз купил ей сатину на платье, так бедная женщина даже расплакалась. Хотела остаться на ночь. А ночью с женщиной нужно разговаривать.
Я сослался на головную боль.
Я попрощался с Фелицией, попросил присмотреть за домом. Перекрестился и – на шоссе, ловить попутный транспорт.
А – вот это для меня – самое сложное. Не берут меня попутки. Не останавливаются. Я уже и внешность пробовал менять. И бритым выходил, и с бородой. И в джинсах. И в штанах стёганых. Нет – не останавливаются. Не берёт ни одна зараза. Четыре – пять часов приходится ходить по асфальту, рукой махать. Наверное, через пять часов что-то меняется в моём облике и машина, наконец, останавливается. Особенно это приятно в сорокаградусные морозы с ветром.
Бывает, конечно, что уехать так и не удаётся.
Тогда иду домой, успокаивая себя философски – знать, не судьба…
Поэтому сейчас, когда я увидел своего хорошего приятеля, Кеншилика, который ехал по делам в райцентр на верблюде и предложил мне к нему подсесть – я и минуты не раздумывал. Тише едешь – дальше будешь. Тем более – не февраль, а самая середина лета. Тепло. Лёгкий ветерок пахнет подсохшими травами. К часу ночи я буду на станции. А поезд - в три.
Верблюд оказался спокойным. Мягким. А Кеншилик – хороший попутчик. Дорога с ним прошла незаметно. Кеншилик рассказал, почему у его соседа такая некрасивая жена. Когда-то у него была красивая. И Кеншилик её соблазнил. После Кеншилика она вообще пошла по рукам. Мужа бросила. Зачем муж, если этого добра и так
А потом прекрасная соседка уехала из посёлка с каким-то армяном.
Нет, не зря, всё-таки у нас в народе не любят этих кавказцев…
Вот… А сосед Кеншиликовский взял себе другую жену. Маленькую. Страшненькую. И так и сказал: - Теперь, мол, Кеншилик её не тронет.
Кеншилик, когда увидел новую жену соседа, тоже решил, что у него теперь в голове о преступлении против соседа не будет даже никаких мыслей.
Их потом и не было.
За разговором я даже не заметил, как и на поезд сел. И как доехал до города, в котором жила она, моя желанная Диана. Поезд, правда, опоздал. Был уже вечер.
Город прославился тем, что в нём пребывал в тюрьме писатель Достоевский.
У нас в России, чтобы обозначить в истории какой-нибудь город, особенно в глубинках или неудобных для жизни большого начальства климатических зонах, давно прибегают к способу, который не требует особых затрат. Так, достаточно было услать Тараса Шевченко к чёрту на кулички, в пустыню, на побережье Каспийского моря, и место, где ему люди, старшие по званию, били по зубам, стало исторической достопримечательностью. Марину Цветаеву вынудили повеситься в зачуханной деревушке – и теперь толпы любителей литературы совершают туда паломничества. На городе Горьком (ныне Нижний Новгород) следовало бы прибить табличку: «Здесь пребывал в ссылке академик Сахаров». Можно составить очень даже приличный список таких достопримечательностей. И ведь – практически – без никаких трудов, не построивши башни, красивей которой ни у кого нет, ни моста, ни дворца – можем мы, россияне, любую географическую дыру заставить гордо зазвучать на весь мир.
Прихлопнули Михоэлса в Минске – вот тебе и достопримечательность.
Правда, Минск не дыра, но славы, благодаря смекалке наших спецслужб, мы ему всё-таки прибавили.
Ну и, значит, я в Омске. Знаменитый острог уже идти смотреть некогда. Смеркается. Где-то у меня на клочке бумаги адресочек Дианы написан. Домашнего телефона не знаю. Придётся идти без звонка. Вот будет сюрприз!
Остановил такси. Водитель спросил адрес. Потом переспросил: - А ты, мужик, ничего не напутал?
Я не знаю почему, но меня почему-то кругом принимают за человека без ПМЖ. Как бы я не выбрился, какие бы ни надел свои лучшие штаны с пиджаком – всё равно какой-нибудь чуть начальник или, вот – таксист - начинает говорить со мной на «ты», а тут, ясное дело, уже просто необходимо для весу ещё и матерное добавлять.
Вот таксист так, с добавлением и спросил: - А ты, мол, ничего не напутал?
Дело в том, что моя Дианочка, оказывается, поселилась в весьма престижном районе города Омска. Там живут бывшие бандиты, действующие и здравствующие госчиновники и недобитые бизнесмены. (И в этом осином гнезде – моя Диана?!). Но разбираться некогда. Я сунул таксисту денег и пообещал ещё пол-литровую баночку домашней сметаны, если он не будет ко мне принюхиваться, и довезёт по указанному адресу.