Код "Вероника"
Шрифт:
"Ну, хоть не зомби".
Немного утешения, но и такую малость девушка была готова принять за благо.
Она замерла, не зная, чего ждать. Он выглядел совсем иначе, и дело было не в грязном лице и футболке, покрытой кровавыми пятнами. Он выглядел, как человек, который принял очень важное решение, изменившее саму его суть. В их прошлую встречу он казался хладнокровным убийцей. А сейчас… девушка не могла сказать точно, и когда мужчина полез в карман, достав оттуда связку ключей, Клэр взмолилась, чтобы он изменился к лучшему. Не говоря ни слова, он открыл дверь камеры, и, безучастно встретившись с ней глазами,
Прежде чем она сделала хоть шаг, мужчина повернулся и побрел прочь от двери, определенно страдая от ранения — дрожащей рукой он держался за живот. Между столом и дальней стеной стоял стул; он тяжело рухнул на него и окровавленными пальцами взял со стола маленькую бутылку.
— Отлично…
Пустая бутылка, гремя, покатилась по цементному полу, остановившись недалеко от камеры. Мужчина устало глянул в ее сторону и низким измученным голосом произнес:
— Давай. Выходи оттуда.
Клэр сделала шаг по направлению к открытой двери камеры и снова замерла, заколебавшись и гадая, было ли это разрешение уловкой: застрелит при попытке "побега", — мелькнуло у нее в голове — и это не казалось таким уж неправдоподобным, учитывая, на кого он работал. Она все еще помнила его взгляд и холодную усмешку, когда он приставил пистолет прямо к ее голове.
Девушка нервно откашлялась, решив потребовать объяснений.
— Что вы имеете в виду?
— Ты свободна, — сказал он, съехав по спинке стула, голова его склонилась на грудь. И невнятно пробормотал:
— Не знаю, наверное, какие-то специальные войска, всех пехотинцев убили… нет шанса сбежать.
Он закрыл глаза.
Ее инстинкты подсказывали, что мужчина и вправду отпустил ее, но она не собиралась рисковать. Клэр вышла из камеры, подняла бутылку, которую он выбросил, и очень медленно, настороженно глядя на человека на стуле, пошла к нему. Она не думала, что тот лишь притворялся раненым; выглядел он кошмарно — по темной коже разливалась пепельно-белая бледность, лицо будто накрыли прозрачной маской. Он судорожно дышал, а от одежды разило потом и химическим дымом.
Клэр глянула на бутылку в руке: она выглядела как флакон для спрея и была пустой, на этикетке — непроизносимое название, среди мелких букв она уловила слово "гемостатик". Гемо — это кровь…
"…что-то вроде кровоостанавливающего? Может быть, для внутренних повреждений…"
Она хотела спросить его, почему он освободил ее, что творится снаружи, куда ей идти, но поняла, что он вот-вот отключится, его веки трепетали.
"Я не могу просто уйти, не попытавшись даже помочь ему… проклятье! Беги, беги!
Он может умереть…
Ты можешь умереть! Вперед!"
Спор между совестью и логикой был коротким, как обычно, первая одержала победу. Было очевидным, что он освободил ее не из личной симпатии, но какие бы мотивы им ни руководили, она испытывала благодарность за это. Он не должен был отпускать ее, но все же сделал это.
— А ты? — спросила девушка, гадая, чем можно помочь раненому охраннику. Определенно, ей не удастся вытащить его отсюда, да и в медицине она была слаба.
— Не беспокойся обо мне, — он с трудом вскинул голову, бросив на нее мимолетный взгляд. Голос его прозвучал раздраженно, как будто бы ему не хотелось, чтобы она задавалась подобным вопросом.
Прежде чем Клэр успела спросить этого охранника о том, что происходит снаружи, он застыл, плечи его поникли. Мужчина дышал, но она не знала, сколько он сможет протянуть без медицинской помощи.
Зажигалка в ее руке становилась все горячее; девушка терпела, твердо решив обыскать маленькую комнату, и начала со стола. Там, небрежно прикрытый книгой, валялся боевой нож, рядом — кипа бумаг… На одной из них было ее имя, Клэр пробежалась глазами по строчкам, закрепляя ножны с найденным оружием на поясе.
"Клэр Рэдфилд, заключенный номер WKD4496, дата перевода, бла-бла-бла… сопровождающий — Родриго Хуан Раваль, командир третьего подразделения безопасности, "Амбрелла Медикал", Париж".
Родриго. Человек, который поймал ее и освободил, теперь умирал у нее на глазах. И она ничем не могла ему помочь. По крайней мере до тех пор, пока не найдет помощи.
"Чего я не могу сделать здесь", — подумала девушка, щелкая крышкой перегревшейся зажигалки: обыск был закончен. Она не обнаружила ничего, что могло бы пригодиться ей в дальнейшем, по большему счету, комната была завалена различным барахлом — заплесневелой формой заключенных да горами бумаг, которыми был завален стол. Она нашла свои митенки — их отобрали при обыске — старые добрые перчатки для езды на мотоцикле, и надела их, радуясь пусть незначительному, но теплу от них. Итак, все, чем она могла защититься, был боевой нож — смертельное оружие в умелых руках… коими ее не являлись.
"Дареному коню в зубы не смотрят, нечего жаловаться. Еще пять минут назад ты была заперта и безоружна, а теперь у тебя есть шанс, по крайней мере. Радуйся тому, что Родриго спустился сюда не для того, чтобы прекратить твое жалкое существование".
Все же, с ножом она была на "вы". После секундного замешательства, Клэр обыскала Родриго, но при нем тоже не оказалось оружия. Она нашла связку ключей, но не стала брать их, не желая привлекать ненужного внимания их звоном в самый неподходящий момент. Она всегда может вернуться, если они ей понадобятся.
"Что ж, самое время проверить, что творится в этой лавочке".
— Давай, — мягко сказала девушка, подбадривая саму себя, понимая, что определенно боится того, что может обнаружить там, снаружи… и что особого выбора у нее нет. Она была на острове, значит — во власти "Амбреллы", и не могла планировать побег, не зная того, с чем имеет дело. Крепко сжав нож в руке, Клэр вышла из подвала, гадая, наступит ли когда-нибудь конец безумию "Амбреллы"?
В полном одиночестве Альфред Эшфорд сидел на ступенях широкой чистой лестницы своего дома, наполовину ослепленный яростью. Разрушительный дождь наконец перестал литься с небес на землю, но его дом задело, их дом. Он был выстроен специально для прабабушки его деда — блистательной и прекрасной Вероники, упокой Господь ее душу, в удаленном от всего мира оазисе, который она назвала Рокфорт и где создала волшебный мир, в котором пребывала сама, а позже — поколения ее потомков… а сейчас, группа каких-то отвратительных фанатиков в мгновение ока дерзнула попытаться уничтожить его. Большая часть строений второго этажа была разрушена и исковеркана, искореженные двери намертво застряли в косяках, уцелели только их личные комнаты.