Кодекс целителя
Шрифт:
– Это правда?! – подалась она вперёд.
– Что именно? – переспросила я, тяжело дыша после спуска.
– Что Aри… Ари убили…
Надо же, оказывается у Ардена было ласковое домашнее имя.
– Да, правда. Они встретили бандитов, вступили в перестрелку. Пуля попала Ардену в глаз, смерть наступила мгновенно.
Жуткие подробности, которые красочно описала Согар, я опустила. Но и этого хватило, чтобы Анжи побледнела, прижала руку к груди и залилась слезами.
– Ари… как же так… что ж теперь…
Вряд ли она ожидала ответ на риторические вопросы, поэтому я осторожно отцепилась от перил
– Это всё ты, ты! Гадина, ведьма!
Каким образом, по мнению отставной любовницы, рядовая перестрелка в приграничье связана со мной, я слушать не собиралась. Сделала ещё одну попытку разминуться с загородившей проход катизской. Безуспешно. Анжи наступала, потрясая маленькими смуглыми кулаками.
– Кирейская гадюка! Влюбила, околдовала! Из-за тебя Ари искал смерти! Мало тебе было забрать его сердце, да?
Я заставила себя отвернуться и смотреть в стену. Говорить что-то в таких случаях бессмысленно, всё равно не услышат. Нужно подождать, пока истерика пройдёт.
– Будь проклята ты и твоё отродье! Мерзкая тощая тварь!
Кулак Анжи врезался мне в бок. Острая боль обожгла и словно подрубила ноги. Я рухнула на колени и чудом не растянулась на полу. Катизска со всей силы пнула по моему животу носком вышитой домашней туфли и, не сомневаюсь, на этом бы не остановилась, но из кухни на шум выглянула пожилая кухарка, Ариса.
– Что ты творишь, дура! Летт Арден тебе голову оторвёт! – Кухарка подскочила к нам и оттащила Анжи в сторону. – С ума сошла?
Анжи на удивление быстро забыла про меня, обвила Арису руками и жалобно, с подвыванием зарыдала.
– Ари уби-или-и!.. Ари-и-и!..
Перед глазами у меня кружились жёлто-зелёные пятна, внизу живота пульсировала жгучая боль. Встать удалось не сразу. Перила находились далеко, а за стену, обитую шёлком, было не ухватиться, пальцы соскальзывали. Ариса не пыталась мне помочь, она утешала Анжи, гладила её по голове, словно обиженного ребёнка. Наконец я поднялась на ноги и увидела выражение лица кухарки: Ариса злорадно скалилась.
– Успокойся, Анжи, деточка, милость Богини с тобой. А ведьму кирейскую защищать больше некому, отольются ей твои слёзы… Что пялишься? – грубо бросила она мне. – Ты теперь в этом доме никто. Родишь ребёнка – мы тебя быстро на место поставим. Полы драить будешь, ясно?
У меня хватило выдержки ответить ей холодной усмешкой:
– Ты не Совет управителей города, Ариса. Дом летта Лирина не твоя собственность, чтобы указывать, кому какое в нём место.
Нет, я не надеялась, что управители вступятся. Просто не могла позволить, чтобы меня начали шпынять в первые же минуты после смерти Ардена. Поэтому я загнала боль поглубже и медленно пошла к двери, несмотря на то что хотелось бежать без оглядки и никогда не возвращаться. Слуги меня не любили, я и раньше это знала, но при Ардене они не осмеливались проявлять свою неприязнь открыто. Та же Ариса никогда не поднимала головы и предпочитала помалкивать.
После дождя тёплый весенний воздух напитался влагой. Брусчатка во дворе уже начала подсыхать, зато лужи на улице больше напоминали озёра. У меня не было сил их обходить, и туфли то и дело зачерпывали воду. Боль не унималась, напротив, с каждым шагом
Двери в дом Собраний были распахнуты настежь и подпёрты стульями. В нижнем зале, где обычно проходили открытые заседания Совета управителей, собралось неожиданно много народа. Мебель сдвинули к стенам, два стола поставили в центре и застелили белой траурной тканью. Поверх водрузили тела погибших, в пальцы скрещённых на груди рук вложили статуэтки Богини. Ронира я хорошо помнила ещё с приграничья, крупный рослый мужчина, но по сравнению с моим мужем он казался недомерком. Великанское тело Ардена Лирина еле умещалось на широком и длинном столе. Лобастая голова, бычья шея, руки вдвое толще моей ноги и ноги размером с бревно, даже одежда не скрывала рельефные мускулы. Кровь с бледного лица тщательно вытерли, веки опустили, и Арден выглядел так, словно просто прилёг отдохнуть и уснул.
Несмотря ни на что, я не желала ему зла и давно подавила ненависть. Пусть Отрешённый судит, куда отправить его мятущуюся душу – на Небеса или в Бездну. Пытаясь не думать о собственной боли, я читала молитву по усопшим и старалась не шевелить губами – вдруг решат, что я призываю бесов. Во всей Гидории одна Кирея по-прежнему чтила древнего Бога. Мир уже несколько веков поклонялся юной Богине, покойников не сжигали, а закапывали в землю. Новая вера учила, что однажды души умерших вернутся из Небесных Чертогов и мёртвые воскреснут.
– Ты глянь-ка, приползла, змеюка! – услышала я за спиной громкий шёпот.
– Ни слезинки! Верно говорят – у киреек вместо сердца камень!
– Ведьма! Не иначе, наколдовала Ардену смерть!
Оглядываться не стала. Какой смысл? С первого дня в Орлисе из меня сделали ведьму, а чувства Ардена приписали колдовству. Нет, Гидар не повторял имперский бред о попрании истинной веры и опасной ереси. Люди на севере были достаточно разумны и понимали, что громкими лозунгами Огория прикрыла захват крошечной мирной страны. Стремительно развивающейся империи стало тесно между непроходимыми горами на востоке, песками Катиза и Нeйсским морем. Кирею завоевали за несколько дней – нам нечего было противопоставить огромной армии и знаменитому гидарскому огню. Только отношение ко мне не имело ничего общего ни с войной, ни с верой.
Высокая грузная летта в белом окинула меня цепким, презрительным взглядом.
– Летта Лирин, почему вы не в трауре? – строго произнесла она.
– У меня нет траурной одежды.
Собственный голос прозвучал жалко и сдавленно. Сказать ей правду – что все вещи покупал мне Арден, а он не думал о собственной скоропостижной кончине? Боль становилась всё сильнее. Она переместилась в низ живота и скручивала внутренности в плотный, горячий узел. Схватки?
– Вы позорите память вашего мужа, – подхватила полная летта в расшитой бисером белой кофте. – Летт Лирин великодушно сделал из вас честную женщину, а вы платите ему неуважением!