Кодекс Крови. Книга ХIII
Шрифт:
Точка всё продолжала падать, а рядом с ней падал дракон. Водная гладь приближалась слишком быстро, и мне это не нравилось.
— Почему он её не ловит?!
— Не смей! — Райо придержал меня, готового сорваться в полёт, крылом. — Смотри внимательно!
Я всматривался, но не понимал, что должен был увидеть. На всякий случай я открыл портал непосредственно над водой, с выходом прямо мне на крылья.
'Смотри! — скомандовал адамантий. И лишь теперь я понял, что имел в виду Райо.
Ольга не падала. За спиной у неё появились эфемерные крылья, с которыми она пыталась совладать. Дракон же рядом что-то ей
«Убери портал, — тихо посоветовал адамантий. — Тебе придётся научиться ей доверять».
Я последовал совету и почувствовал от Ольги благодарственный отклик. Лишь тень от эмоции, но она была направлена на меня.
До воды оставалось не больше десятка метров, когда крылья, наконец, распахнулись у неё за спиной, и, улавливая потоки воздуха, Ольга взымала в небо. Её счастливый заливистый смех колокольчиками звучал у нас в ушах. Нас обдало эмоциями, словно мы приняли самую забористую алхимию или вкусили божественной крови.
Райо, похоже, чувствовал то же самое, ибо только хэкнул рядом, чуть раздавшись в размерах. Борей с Ольгой взмыли в небо уже парой, а после так же камнем ухнули вниз. Но если Ольга дотерпела почти до самой кромки воды, то дракон распахнул крылья чуть раньше, издал победный рёв и рассыпался на мириады молний, осветивших небо. Ольга закричала и едва совладала с крыльями, опустившись на один из валунов. Подняв голову в небо, она кричала во всю силу, выливая всю затаённую боль и вину.
Вокруг неё осыпались звёздами осколки некогда сильнейшего из живущих эргов, дождавшегося перерождения своей любимой через сотни тысяч лет и поставившего её на крыло.
«Забирай её, быстро! Здесь сейчас такое начнётся…» — с тревогой обозначился адамантий.
Я и так видел, что молнии не переставали бить в океан, вокруг закручивалось множество смерчей, а посреди всего этого безумия сидела Ольга, закрывшись ото всех крыльями. Возле эмпатки я оказался спустя секунду и рассмотрел то, чего не увидел ранее с другого ракурса. Она обнимала яйцо со смерчем внутри, который всё ускорялся, подчиняясь её эмоциям. А вот поверх яйца я рассмотрел фигурку не то из горного хрусталя, не то из оникса. У меня шевельнулось узнавание. Пока ещё фигурка казалась живой, но искры внутри неё всё сильнее затухали. Уж больно мне это напомнило ключи для одушевления кладок.
'Это же его душа? Я правильно понимаю? — не знаю, почему уточнил я у адамантия.
«Похоже на то. Я такое первый раз вижу. Обычно сами маги не могут заточить свою душу после смерти».
«Есть идея! Поможешь?»
Адамантий даже ничего не ответил, лишь эмоция поддержки подтвердила его согласие.
— Райо, открывай портал к нашей кладке! Срочно!
Дед не сплоховал, выполнив требуемое.
— Одному яйцу не хватило артефакта. Йорд ушёл к сыну. Какое?
Райо указал на отдельно лежащее яйцо. Оно даже цвет имело более блеклый, чем все остальные.
Я взял в руки одиночку и приложил к нему хрустальную фигурку маленького дракончика, а после попросил адамантий покрыть их вместе в одну поддерживающую сеть, чтобы у души вышло слиться с эмбрионом.
«Но сила этой души отличается от аспидовой. Может, поищешь ещё артефакты?»
«Сила этой души соответствует аспидовой верой и верностью! — возразил я. — Для нас будет честью, если в нашем роду переродится такая душа!»
Яйцо
Рядом, прикрыв рот рукой, стояла ошарашенная Ольга, понимая, что только что произошло. По щекам её текли слёзы, а в руке она всё ещё держала первостихию воздуха, заключённую в яйцо.
— Он подарил тебе крылья, а я подарил ему новую жизнь.
Глава 18
Первостихию воздуха я на время решил оставить в Обители Крови под присмотром ковчега. Нести её к остальным было равноценно началу подготовки к войне. Поэтому я решился всё же повременить с этим. Тем более сам алтарь прекрасно понимал мои резоны.
Ольга была не на шутку вымотана произошедшими событиями. Вернувшись в Хмарёво, я передал её на попечение Светланы, а сам отправился проверить Тильду с Эоном.
Молодые родители выглядели чуть лучше оживших мумий и даже беседовали между собой тихо, собираясь сбежать в бассейн к детям. Увидев меня на входе в палату, они замолчали, а Тильда ещё и отвела взгляд. Такое с ней случалось редко. Исключительно, когда она чувствовала себя виноватой.
В палате на несколько секунд повисло молчание, и подруга не выдержала:
— Ты хоть отругай меня, что ли, что я безответственная, безалаберная, что совсем не думаю об остальных, что мозги у меня заменило желе из водорослей, или придумай ещё что-то.
Я присел на стул между постелей пациентов.
— Признаться, была такая мысль, когда вас нашёл. Вы — два сапога — пара! Тихушники ещё те.
— Это было семейное дело, — чуть нахмурившись, отозвался Эон.
— Дорогая, надо было поделиться с избранником информацией, что я как бы о-о-оч-чень весомая часть вашей семьи, — милой улыбкой одарил я Тильду, а после обернулся в эргу и раскрыл некоторые семейные тайны: — В твоей зазнобе часть моей души, поэтому её семью я считаю и своей по определению! Так что нравится тебе или нет, но я хотел бы быть в курсе некоторых ваших семейных событий, в особенности, если вдруг чувствую, что начинаю умирать ни с того, ни с сего!
Под конец в моём голосе звучал металл, ведь я вспомнил собственную беспомощность при виде этой умирающе парочки.
Эон замолчал. Чувств вины он явно не ощущал, зато хотя бы понимание ситуации появилось.
— Мы учтём на будущее и постараемся вас не тревожить.
— Эон, не глупи! — возмутился я. Похоже, эрг воспринял меня как активно лезущего не в своё дело. Нет, я всё понимаю, мужчина в семье должен быть один, и я не претендую на главенство. Мне своих женщин хватает с головой, но риски ведь можно и нужно минимизировать. — Всё, что я имел в виду, это что дорожу Тильдой, как сестрой, и детей ваших считаю родными. Я не хочу лезть в вашу семью, а прошу иногда ставить в известность о вероятных опасных ситуациях, чтобы мы могли снизить риски для всех. Лекари, маги жизни и смерти, операционные с нужным магическим фоном… Да я из-под земли достану необходимое. Я до того давал вам свободу действий и выбора и сейчас ничего не собираюсь менять. Живите, где хотите и как хотите, но ваше тихушничество чуть не стоило жизни нам всем!