Кодекс Крови. Книга II

Борзых М.

— Гарнизоны туда поставить хотите? — заинтересовался орловский командир.

— Ещё не знаю, будем решать на сходе, как будет удобно и безопасно. Но своих людей я в расход не отдам.

Фляга опустела, я попробовал встать на ноги, но состояние всё равно было далеко от нормального. Рана на бедре даже не начинала затягиваться, поэтому пришлось наложить повязку.

— В Малые Трясинки возвращаемся? — уточнил Паук, подставляя своё плечо с одной стороны тела и подавая удобную рогатину для другой, чтоб удобней было

перенести вес с раненой ноги.

— Может, ещё… лекарства? Я могу… — осторожно предложил свою помощь тёзка. Всё-таки, молодец! Быстро соображает и очень осторожен в высказываниях.

— Не надо, Миш. Мне перед очами императора сильно живым нельзя появляться, вопросы возникнут. А в таком виде, в самый раз. — Я улыбнулся, вспомнив ещё один момент. — Ты, кстати, фамилию как кровник менять должен, но поскольку по должности так и остаёшься командиром, есть предложение оставить позывной Борзый. Как тебе идея?

— Устраивает! — Борзый улыбнулся, — от армейского ничем не отличается.

— Отлично, — подвёл я итог. — Пойдёмте, будем теперь дипломатические войны воевать, а это порой посложнее реальных будет.

Мы медленно возвращались к Трясинкам, откуда приходили постоянные доклады от Жука о проделанной работе. Отдельно он передал свои диалоги с императором на тему моего нахождения и экскурсии по школе.

Ответы были на грани приличия, но в пределах размытых рамок для военного времени на чужой земле. Пока жив хоть один Комарин, командовать там император не мог. Никто не отменял правило: «Вассал моего вассала — не мой вассал».

Я впервые задумался, как доказать собственную личность. Можно было вызвать Тэймэй, но демонстрировать такой актив перед императором не хотелось. Знаю я этих власть имущих, загребают всё, до чего руки дотягиваются. Оставался вариант с божественным вмешательством, но насколько это по правилам?

— Давай уже, излагай свою идею, суицидник! — буркнул Комаро. — У нас после твоей войны тут такой переполох начался.

— Да ну, всё запечатал вроде бы, — я искренне задумался, не мог ли кто-то из эргов потеряться, но нет, пришёл десяток и ушёл десяток.

— Серьёзно? — Комаро недоверчиво хмыкнул, — то есть прорвать грань мира, протянуть десяток тварей шестого-седьмого уровня изнанки и потом вернуть их домой через другой прорыв — это для тебя обычное дело?

— Я даже не думал, что получится, — честно высказал свои опасения, — но вышло, чему я безумно рад. Иначе последователей у тебя стало бы значительно меньше.

Я показал ту часть воспоминаний в красках, где на берегу резвились наёмники и маг крови.

— ***, — коротко и ёмко отозвался Виноград.

А он-то как посмотрел?

— Комаро показал, — отмахнулось божество. — Непонятно, чего только хотел добиться этим маг крови?

— Развития, — буркнул я, не задумываясь, — когда маг тормозит на своём пути в качественном отношении,

то он пытается пробить стену количественным показателем. То есть, упёршись в собственный потолок, он реками крови хотел взять новый уровень владения.

Несколько минут стояла тишина.

— А ты тоже можешь так свихнуться? — осторожно поинтересовался Виноград, словно уже говорил с психически больным магом.

— Нет, не тот уровень владения, — сказал я полуправду, не вдаваясь в подробности. Да и нужно было сменить тему на нужную мне. — Могу я попросить у тебя возможность менять вид родового перстня по необходимости?

— Так война же окончена, ты можешь не прятаться, — с удивлением отозвался Комаро, — зачем продолжать маскарад?

— Я тут некоторые дипломатические и деловые связи установил как Виноградов. Мне бы теперь объединить обе личности. Титулы мне не принципиальны, но путаницы и недоверия хотелось бы избежать. Тот же Зубров, Кротовский, Выдрин, Кабанов, Колька Воробей знают и имеют дела с Виноградовым, а не с Комариным. Но с императора мне привилегии трясти надо Комариным, вот и вертись как хочешь.

— Н-да, надо с этим что-то придумать… А ещё ведь внешность, — в задумчивости пробормотал Комаро, — сейчас ты, уж извини, выглядишь постарше и попредставительней, чем выглядел Михаил. Это чья внешность? Настоящего Виноградова?

— Моя, — коротко ответил, надеясь избежать лишних вопросов. Хвала Комаро, тот понял намёк.

— Мы подумаем, что можно сделать, — отозвался Виноград, — пока иллюзию на перстне зарядом из артефакта менять будешь по необходимости. Только не части, там и так меньше половины осталось.

— А по внешности Кицунэ можно подключить, — с сомнением предложил Комаро.

— Конечно, ты ещё Фенрира подключи, — съязвил Виноград, — тот тоже заинтересовался нашим протеже. Говорит, ему от собственных последователей так не перепадало, как от нашего! Ещё зуб готов ему бонусом дать на случай непредвиденных ситуаций.

Последнее я еле расслышал, ибо это явно не было предназначено для моих ушей. Пристального внимания от Фенрира мне ещё не хватало. Тут бы с этими долгами расплатиться. Но, главное — вид перстня теперь получится менять хоть иногда.

* * *

Борис Сергеевич смотрел на собственную дочь и не узнавал. Нет, это была всё та же белокурая девушка, умница и строптивица, но взгляд… У неё был взгляд военно-полевого хирурга, прошедшего боевое крещение. Цепкий, усталый, жёсткий, чуточку отстранённый.

Она стояла посреди импровизированного лазарета и передавала подоспевшим из школы лекарям своих больных. Характеристики давались чётко и по существу, перечислялись оказанные оперативные вмешательства и указывались рекомендации по дальнейшей карте лечения.