Кодекс Крови. Книга II
Шрифт:
— Вы, что, сюда работать приехали? Отставить! — гаркнула она, увидев у меня в руках бумаги, — а опохмеляться кто будет?
Глава 15
Что я там говорил про «переговоры» с Белухиной? Забудьте! Лучше бы я умер вчера до опохмела. Мария оказалась воистину легендарной дамой. Куда в неё столько помещалось алкоголя, я не представляю. Даже с учётом её габаритов она уже давно должна была быть пьяной вусмерть, но, нет, вместо этого она сейчас отплясывала на мраморной столешнице обеденного стола канкан, размахивая скатертью и
Если вас зовут на север
Небо, звёзды показать,
Не берите с собой веер,
Вам будет на него насрать!
Не берите с собой платья,
Шляпки, пуфы, башмаки.
Вы берите с собой водку!
Водка пьётся от души!
Далее на локоть был поставлен гранёный стакан, полный местного забористого самогона, и тут же опрокинут внутрь лужёной глотки певицы.
Мы с Тигровым, пошатываясь, пытались сфокусировать взгляд на почему-то двух абсолютно одинаковых дворецких, когда те хором объявили:
— Ваше благородие, Ксения Андреевна звонили и сообщили, что вскорости прибудут по срочному делу. А пока граф Пётр Семёнович Выдрин по вашему приказанию доставлен.
Я не сразу вспомнил, кто такой Выдрин, а когда вспомнил, то даже слегка протрезвел. Два дворецких слились в одного, а вслед за ним в столовую вошёл Пётр Семёнович.
Баронесса Белухина легко спрыгнула со стола и привечала дорогого гостя:
— Петруша! Как я рада, что ты всё ещё не чужд старому доброму кутежу! — они расцеловались по-дружески, — а то уж погулять во всю широту души не с кем!
— Машенька, тебе-то и не с кем? Весь русский север к твоим услугам! И я лично в твоём распоряжении!
Пока хозяйка дома расшаркивалась в любезностях, я тихо выводил руну отрезвления на запястье ножичком. Спустя пару минут она подействовала, и я даже смог встать и представиться старому знакомому. Реакция последовала неожиданная.
— Гаврила Петрович, так и знал, что с вашими талантами вы рано или поздно окажетесь в друзьях Марии Петровны! Она страсть как ценит вкусно выпить и закусить!
— Стоять! Что за таланты? — прогрохотал голос Белухиной.
— Так наш с вами визави может по своему желанию менять крепость виносодержащих напитков, — улыбнулся Выдрин, — он мне такой кутёж организовал в подарок при праздновании расставания с Касаткиной, что я после него пару недель спиртного в рот не брал.
Звучало это как вызов, и Мария не могла его не принять.
— А ну-ка, Мишенька! Продемонстрируй мне свой талант, удиви старушку! — подмигнула мне Белухина. — А чтоб мотивация была, так если сделаешь что-то забористое, чтоб меня за душу взяло и не отпустило, так я тебе эту красавицу, — Белухина показала в окно на покачивающийся в воздухе дирижабль, — по первому требованию предоставлю по делам иль просто покутить в небе!
Я ещё раз
«Ну, Виноград, помогай! — обратился я мысленно к Богу. — Дело даже не в награде, а в принципе».
— Давай, не трусь! Будет тебе результат! — ехидно засмеялось божество.
Я сосредоточился на желаемом результате. Представил, как Белухина откупоривает бутылку, прикладывается к горлышку и, выпив несколько глотков, оседает на пол с ошалевшим взглядом.
Картина была настолько реалистичная, что я даже не заметил, как хозяйка дома забрала из моих рук бутылку и претворила в жизнь, представленный мною сценарий. Вот только она не осела на пол. Она причмокнула, вытерла губы ладонью, крепко поцеловала крайне удивлённого Выдрина и отключилась. Пётр Семёнович с Тигровым только и успели подставить руки, чтобы Белухина не ушиблась, и подхватить бутылку с божественным сюрпризом.
Кое-как уложив сомлевшую баронессу на кушетку, мужчины по очереди нюхнули результат моего вмешательства.
— О-о-ох! Забористо вышло! — продышавшись, ответил Тигров, утирая выступившую слезу и передавая бутылку Выдрину. Тот от подобной чести хотел было отказаться, замахав руками:
— Нет-нет-нет! Я в талантах Гаврилы Петровича не сомневаюсь, — но был бессовестно прерван подсунутым прямо под нос горлышком. — Кхэк! — Выдрин то ли кашлянул, то ли прослезился, часто-часто задышал и занюхал рукавом. — Оставьте бутылку на память потомкам! Я не представляю градус этого творения, если Марию Петровну с ног сбило.
Однако, как оказалось, Белухину мы рано списали со счётов. Кое-как оклемавшись, она села на кушетке и вполне осмысленным взглядом окинула нашу компанию. Пьяного веселья там не было ни в одном глазу.
— Силён, Мишутка! — покачала она головой. — Спор честным вышел! Понадобится моя красотка, сообщишь!
— Что вы, баронесса! Не стоит! — попробовал было отказаться от предложения и получил решительный отпор.
— Цыц, Миша! Дают — бери, бьют — беги!
— Боюсь, совет не по мне, Мария Петровна. Вернее, его вторая часть, — кровожадно ухмыльнулся, — не приучен сбегать от проблем и врагов. Крысин с того света подтвердит!
Баронесса пожала плечами и удивительно молниеносно для своей комплекции умыкнула со стола бутылку:
— Это я, пожалуй, себе оставлю! Хорошее снотворное! А вам, мальчики, пора бы и дела обсудить.
Обсуждения затянулись до вечера. Тигров и Белухина нас покинули, дав возможность спокойно обсудить дела. Я показал Выдрину документы на торговую марку и патенты. В глазах графа читалось восхищение с нотками лёгкой зависти:
— И когда только успели?
Я не стал его расстраивать, уточняя, что даже не помню когда. Видимо, походя между пьянками, баней, барышнями и прочим. Да что уж говорить, я даже не помню, когда успел рассказать про Выдрина Белухиной. Так что, боюсь, в этом предприятии заслуг Марии Петровны было даже больше, чем моих собственных. Огонь, а не женщина! Понимаю всех её мужей, против такой деятельной натуры устоять практически невозможно!