Кодекс Крови. Книга IV

Борзых М.

Кирана скупо улыбнулась, оценив шутку, и покинула мою каюту. У неё было десять часов, чтобы обдумать своё будущее и обсудить с родителями. Арва, так звали волчицу, оценивающим взглядом прошлась по мне и, натурально кивнув, вышла вслед за своей хозяйкой. Вот только что-то мне подсказывает, что характер отношений там был как у меня с Тильдой и Имал.

Проблемы, проблемы, сплошные проблемы. Покой нам только снился. Я связался с Арсением и дал тому задание по поиску артефакта сокрытия потенциала и реальной магической силы. Тот уже даже не удивлялся моим запросам,

лишь принял к сведению и обещал отчитаться по ходу и срокам выполнения поручения.

Ещё мне предстояло связаться с Агафьей, кому как не ей заниматься обучением Кираны, но мне помешали. Не каюта, а проходной двор какой-то. На этот раз пришла Светлана. Выглядела она бледной и накрученной донельзя. От спокойной собранной лекарки не осталось и следа. Сейчас передо мной была нервная взвинченная девчонка. Света окинула меня взглядом с ног до головы, будто что-то искала, но, видимо, не нашла искомое.

Я демонстративно молчал и, не сдерживаясь, зевал, ожидая оглашения цели визита невесты

— Миша, что происходит? — наконец, решилась лекарка, и слова из неё полились бурным потоком. — Мы отправляемся вместе в экспедицию, всё шло хорошо, пока ты в одиночку не исчез, а вернулся с этой… дикаркой. Да, она сильная! Мы видели, но, Миша, почему ты стал меня игнорировать? Меня просто вырубили твои люди, когда я стала тебе мешать! А она осталась с тобой! Я — твоя невеста, не она! Со мной так нельзя! А потом… — она просто захлёбывалась словами и возмущением, — ты не говоришь, избегаешь меня, говоришь, что уходишь спать, а сам с ней проводишь время! А я при этом должна лечить её мать? Пока ты с… этой кувыркаешься, я должна молча терпеть?

На этом поток возмущений и претензий иссяк. Я мысленно досчитал до тридцати, пытаясь успокоиться, но руки сами собой начали шарить вокруг в поисках розог.

Глава 18

Я напомнил себе, что Света младше меня раз этак в двадцать, а то и больше. Она юна и неопытна, а ещё влюблена. Потому в этих вопросах не приходится полагаться на её здравомыслие. Но разъяснить некоторые моменты всё же стоило.

— Итак, отвечаю по пунктам, напомни, если что-то упущу, — я устало потёр переносицу, восстанавливая в памяти последовательность сумбурных обвинений. — Первое. Я лечу домой. Вас, по моей просьбе, Ксения доставит в столицу. Тебя ждёт обучение в академии, если помнишь.

— Ты меня прогоняешь? — ошарашенно пробормотала лекарка, на глаза у неё наворачивались слёзы, а руки то и дело теребили ёжик едва отросших волос.

— Нет. Напоминаю, что ты сама жаждала учиться и это внесено в договор о помолвке, — отрезал я, — и возвращаясь к перечню претензий, второе. Если ради твоей безопасности тебя необходимо будет вырубить, я это сделаю даже собственными руками. Третье. Кирана осталась потому, что действительно могла помочь в той ситуации, в отличие от трёх десятков моих людей, заметь, неслабых магов, тебя, Тэймэй, Ксении и Славы. Но претензий никто предъявлять не стал.

Кажется, после этих слов обида у девушки сменилась то ли злостью, то ли яростью, но слёзы в глазах

высохли.

— Четвёртое. Если уж ты вспомнила, что ты — моя невеста, то и вспомни, каким образом должна вести оная, а не устраивай безобразные сцены на глазах у моих людей и посторонних, вываливая накопившиеся претензии. Ты всегда могла подойти ко мне и поговорить лично, не устраивая представление на потеху публике. Я, Света, не любитель театрализованных постановок, если желаешь изображать королеву драмы, то, уволь, без меня.

Я поднял руки в жесте «сдаюсь», продолжая следить за метаморфозами в состоянии девушки. Глаза у неё сузились от злости, а крылья носа раздувались от частого и тяжёлого дыхания.

— И пятое, оно же и последнее. Ревность — чувство иррациональное, и ты это продемонстрировала сегодня во всей красе. Ревнуя меня к Киране, ты всецело поддержала претензии Тэймэй, которая вовсе не имела никаких прав что-либо мне высказывать. То есть, ты в дальнейшем планируешь мне жён самостоятельно подбирать? Даже не интересуясь моим мнением? Не в интересах рода, а исходя из дружеских симпатий?

В этом моменте Светлана стремительно покраснела, затем побледнела и даже затряслась. Видно было, что она держалась из последних сил, чтобы не сорваться в повторную истерику с обвинениями и упрёками. Я это ценил. Девочка стойко переносила словесную порку, поэтому я решил, что с неё достаточно.

— То, что ты догадалась прийти на личный разговор, меня несказанно радует, ибо даёт надежду на наличие у тебя интуиции, женской мудрости и запоздалого чувства такта. А чтобы ты понимала, как важно просто разговаривать в семье, слушать и слышать друг друга, я скажу лишь одно: с этого момента Кирана станет неотъемлемой частью нашей семьи, за неё я без колебаний убью так же, как и за тебя, но по несколько иной причине, чем ты себе успела напридумывать. Кирана — моя родная сестра.

У Светланы случился разрыв шаблона. Она просто-таки открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. Немая сцена продолжалась не меньше минуты, во время которой я успел подойти к девушке и чмокнуть её в лоб.

— Прости! — пискнула лекарка и опрометью выбежала из каюты.

Хм. Надеюсь, теперь мне дадут поспать после суток на ногах и латания междумирных прорывов. Как же я ошибался.

Буквально через десять минут ко мне постучались в дверь, и Слава попросил разрешения войти. При этом в руках у него был тактический рюкзак, подозрительно позвякивающий.

Военно-полевой лекарь осторожно сдвинул карты на одну половину стола, а на второй разложил нехитрую снедь: из недр рюкзака появились бутылки красного вина, стаканы, какие-то скляночки, а ещё туески с соленьями, нарезанные рыбный и мясной балык и… гранаты!

Я с удивлением взирал на иностранный фрукт. Надо же, и где только достать успел. А Слава тем временем разлил вино по стаканам и в мой начал доливать микстуры из разных склянок, пока цвет вина не сменился на ярко-зелёный.

— Готово! — радостно пробормотал будущий родственник и протянул мне стакан с жидкостью цветом скорее напоминающим абсент.