Кодекс Охотника. Книга VII
Шрифт:
– Вот Гриша, вот сукин сын! – воскликнул я.
Я вспомнил, что у него было два хобби – алкоголь и женщины. Причем, женщины были после алкоголя. Как только я его «закодировал», Гриша некоторое время грустил, и теперь второе его хобби стало единственным. И тут уже он дал стране угля. Мог бы и сам догадаться. Ладно, гляну кто там… и что там.
Я повысил голос.
– А вам всё равно в рейд придется идти. У Гриши на планшете есть прикидки, откуда можно вынести много всего вкусного и нужного. И это не обсуждается, –
Я достал телефон и набрал Астахова. Приятный девичий голос сказал мне, что «абонент – не абонент». Я хмыкнул, и достал планшет. Ну да. Гриша утром еще сообщил мне, что идет в рейд. А вот и Разлом, в котором он находится уже два часа.
Я набрал другой номер.
– Петрович, как дела? Всё в порядке, ничего не взорвалось?
– Да всё отлично. Заглушил я эту адскую машинку, как и просили, вашбродие!
Петрович находился рядом с генератором щита.
– А ты кого с Астаховым послал?
– Так Ваську, племяша моего.
– А телефон Васьки дашь?
– А что случилось? – насторожился Петрович.
– Да ничего. Так, для информации.
– Ага, хорошо, сейчас скину.
Блынькнуло сообщение, и я почти уже набрал номер, а потом задумался. Григорий взрослый мужчина, Разлом пятого ранга. Я пробежался по именам. Четыре женских имени – молодые Истребители. Тут мне в голову пришла дурная мысль, что подкинул мне Волк – или всё-таки Истребительницы? Две шестого класса, а две ещё вчерашние курсанты, без класса.
Кажется, Григорий не зевал, и получил новый, с пылу с жару. А ещё рядом, возле их имен, не было титулов. Похоже, Одарённые – простолюдинки. Ладно, хоть тут не накосячил. Не хватало мне еще каких-нибудь истеричных баронесс, или кого повыше. А хотя, без моего согласия, вряд ли бы он взял кого-нибудь из благородных. Тут я вспомнил, как мы с ним это раньше обсуждали.
Так, ладно, надо бы и самому в Разлом сходить – задумчиво подумал я, как вдруг, на мою голову упала большая синяя белка.
И сразу, после этого, большая красная молния сбила меня с ног. Я уселся на задницу, а сбоку два раза раздалось – «плюх-плюх». Я поднял голову. Гидрометцентр оказался неправ. Сегодня у нас осадки из синих белок. И счастливая Кара, которая уничтожала их одну за другой. На Карамельке сверху сидел Шнырька, и радостно визжал.
– Белки ш-ш-ш-шуки! Мощ-щ-щи их!!!
Я на секунду задумался. Похоже, в моём Разломе – «локальном рае» для Карамельки – случилось переполнение, и эти тварюшки полезли наружу. Хотя, кажется, белкопад уже закончился. Кара подошла ко мне, и потерлась об ногу, умиленно заглядывая в глаза.
– Ма-а-ала боли! – прокомментировал
– Хрена се…какой ты кровожадный, – сказал я, и посмотрел наверх. – Тут такие дела… Я могу подогнать «Буревестник», и отвезти вас наверх. Вы их там всех сразу замочите, и всё… Белок никогда больше не будет.
Шнырька заткнулся, а Кара задумалась.
– Нет, я могу, правда! Устроим геноцид этим тварюшкам. Не зря же они синего цвета. А может, они заразные?
Кара фыркнула и отрицательно покачала головой.
– Так что, не подходит? – уточнил я. – Оставим их в покое для периодической забавы?
Карамелька страдала прямо на моих глазах. Она ненавидела белок, и хотела их всех уничтожить. Но она была девочкой умной, и понимала, что тогда её веселье быстро закончится. Она вздохнула, и молча побрела назад. Шнырька продолжал сидеть у неё на шее. Он повернулся и махнул рукой.
– Пуш-ш-шть ш-ш-шивут! Пока ш-ш-што!
И попытался изобразить демонический смех. Правда, в его исполнении это было больше похоже на звук спускаемой шины.
Тут в меня сзади врезался мохнатый шар. Это Затупок, как всегда, затупил и опоздал на место боя. Бегая от одного трупа белки к другому, он расстроился, обоссал один из них, и помчался за своими новыми товарищами, надеясь, что возможно опять попадется что-нибудь интересное.
Я уж было озаботился, где Цербер, но потом вспомнил, что малыш растет потихоньку, и всё время спит. Эти три головы, управляемые одним разумом, были у него достаточно сложными. И он реально сейчас был, как большой ребенок – много ел и спал. Ну что ж, пусть отсыпается. Хоть кто-то сегодня меня не достанет своими выкрутасами.
БАМ! БАМ! БАМ!
Я повернул голову. Это голем-дегенерат стучался спиной о пуле-маго-непробиваемое стекло, которыми были закрыты у нас подвальные приямки.
– Хрен ты угадал, тупица каменная! – довольно улыбнулся я.
БАМ! ДЗЫНЬ!
Со звоном разлетелось стекло, и голем провалился внутрь в подвал.
– Твою ж мать! – протянул я расстроенно, и услышал сверху звонкий смех.
Анна стояла на открытом балконе с чашечкой кофе.
– Анюта, солнышко! А Смородин давал гарантию на свою работу?
– Давал, – весело сказала Анна. – Но потом посмотрел на твоих… гхм… милых питомцев, и решил ее быстренько отозвать. Ну, в смысле дать её только за деньги.
– Ах, он и жадная жопа! – вознегодовал я. – И что, мы повелись?
– Нет, конечно! – хмыкнула девушка. – Этот же контракт составляла я. Есть у нас гарантия, есть. Сейчас позвоню им, пусть поменяют.
Из подвала доносились странные звуки.
– Ах, ты кусок камня… УБЬЮ!!!
ДЗЫНЬ! – разбилось второе стекло уже изнутри, и наружу вылетел дегенерат, и побежал куда-то в сторону леса.