Кодекс Охотника. Книга VII
Шрифт:
– Мудак ты, Рафик, и совсем не меняешься, эх… – грустно вздохнула женщина. – Одна надежда у меня на внученьку… Она, как раз, молодец! Пошла против всего Рода, и смогла устроиться в жизни. И не простила… Не забыла… – уже тише принялась шептать старушка.
Вот только Рафаэль ее прекрасно слышал, и побледнел наполовину от злости, а на другую – от ужаса. Он понимал, о чем говорит его мать, и помнил то свое решение, и его ужасные последствия. Именно тогда он стал не Рафаэльчиком у матери, а последним поцом…
– Не хорони раньше времени Александра, – опять нарушила тишину Сара. – Лучше готовь
Мужчина не разделял ее веры в молодого парня, и тут было все непросто.
– Шесть моих клиентов работают против Галактионова, и люди они далеко непростые.
– Непростые? – приподняла она с издевкой одну бровь. – А какие тогда? Может… алмазные?
Рафаэль выпучил глаза от удивления. Ведь его дела имели особую секретность, и доступа к ним не было ни у кого.
– Откуда вы…
– Что… откуда? Забыл, с кем ты общаешься? – еще один разочарованный вздох. – Ты забыл, Рафик, что в мире есть вещи покрепче алмазов. Иногда такие вещи могут сломать не только защиту класса Титан+++, но и судьбу.
На это ноте их разговор закончился только по одной причине, что женщине надоело общаться с сыном. А вот с внучкой она еще с радостью пообщается. Ее же вроде в гости пригласили…
Приехав домой, Анна просто вся сияла, и не сводила глаз с кольца, которое ей подарила бабушка. Должен признаться, что женщина она интересная, и глядя на нее, я увидел такой стержень в глазах, которым можно пробить насквозь дракона. Причем не простого, а черного…
Вообще удивительно, что власть в Роду не находится в ее руках. Рафаэль, по сравнению с ней, всего лишь жалкая тень, которая никогда не достигнет ее высот. Глаза они такие… зеркало души.
Сейчас я лежал в ванной и отмокал после веселой прогулочки, и переписывался с Анной, которую распирало от новых ощущений и эмоций.
Я сделал свой первый шаг, хотя и не планировал делать его так рано. Однако ее семья вынудила меня. Это была черта… Которую ты либо переступаешь, либо она пропадает навсегда, закрывая этот путь. Я сделал свой выбор! Теперь осталось подумать, как быть дальше. Но одно я знаю точно, Анну я уже не отпущу. Она моя! Впрочем, я думаю, что и она не захочет, чтобы я ее отпустил. Нужно было видеть ее улыбку, когда я появился в дверном проеме.
По дороге домой я рассказал ей вкратце о нашей поездке, и что там было. Она даже слегка всхлипнула, когда услышала про Олафа, ей стало жалко и саму Хельгу.
Хорошенько отмокнув в ванной, я пошел обедать с Анной где мы все время, практически, молчали и каждый думал о своем, а потом я спустился в подвал.
Подвал… Какое простое слово, и как много оно таит за собой. Если задуматься, то у меня там под землей находится целый мир из тварей разломных, а я бегаю по другим разломам. С другой стороны, зачем мне зачищать его сейчас? Как тут говорят – оставь и не трожь, это на Новый год!
Да и моим питомцам нужно развиваться. Они регулярно ходят сюда, правда, как оказалось, с той стороны сюда тоже приходят.
Проверил Красивую, у нее и ее выводка дела идут вроде неплохо. Натаскали себе всяких веток и корней. Построили норки и облагородили их. Когда я приближаюсь, то меня они воспринимают нормально. Хорошая она воспитательница, научила, кто здесь главный.
А вот и она, бежит радостно ко мне и хочет, чтобы я ее погладил. На нее я потратил примерно час своего времени, а затем направился к Бурбулису сорок там какому-то. Он даже внимания на меня не обратил, лишь показал, что занят. Сидит за крутой аппаратурой в больших и модных наушниках и что-то слушает.
Анна, по моей просьбе отслеживала его историю посещений и активность в сети. Кажется, франт всерьез решил стать певцом, освоил музыкальный синтезатор и запилил несколько видосиков в музыкальный видео-сервис, и теперь радуется, как ребенок каждому хорошему отзыву. Правда, он уже пару раз ненавязчиво уточнял у Анны, как вычислить хейтеров по АйПи, и сколько стоит переслать на время картину в столицу. Анна держалась, как могла…
Блин, а я хотел взять его с собой на дело, а теперь думаю, что пусть остается. Все же охрана дома тоже важна.
Пожалуй, пойду еще поем, а затем напишу Волку.
– Звал? – зашел на кухню свежий, и без следов усталости на лице Волк.
– Ага, присаживайся… и бери тоже, – подвинул к нему тарелки с тарталетками.
За меню у нас отвечала Анна, и иногда блюда, которые нам готовили, меня удивляли. Я уже и забыл, когда ел простую картошку. Но должен сказать, разнообразие – это клево.
С Волком мы быстро обсудили дела наши насущные, и пошли работать. А работа была интересной. Я решил провести с ними тренировку, в которой принял личное участие.
– Ну, кто из вас бессмертных решит первым выйти против меня? – встал я в центр рукотворной «арены», и обвел всех взглядом.
Должен сказать, что у многих не было опасения, а одно лишь веселье. Новые кадры, но они еще не прошли со мной интересный путь, и не удивлялись моим способностям на каждом шагу. Только можно сказать, что старики улыбаются и пропускают вперед молодежь.
– Давай, я попробую… – вышел вперед новенький, мужик лет так сорока пяти.
Георгий Акиян, так его звали, и он тоже пришел по рекомендации Волка. Он лично за него хлопотал, как о человеке повышенной порядочности. Типа, у него честность и порядочность в крови.
Произошел с ним один случай, когда он во время командировки купил себе фрукты и еды на неделю вперед, пока они жили в расположении. Под это выделялись им деньги, и проблем никаких не было. Правда, появились они потом, когда оказалось, что их агент из этой восточной страны решил слегка подзаработать, выдав им частично фальшивые деньги, почти половину суммы. Это всплыло только через месяц, когда Акиян вернулся уже в Империю, и тогда узнал об этом. По словам Волка, он первым же делом оформил себе отпуск, и полетел обратно за свой счет. Нашел ту самую лавку, с той самой женщиной, и вернул ей деньги, но уже настоящие. Хотя он и не знал на самом деле, сколько он ей дал фальшивых, да и вообще, были ли у него фальшивые, но эта мысль его съедала каждый день. При этом, выполняет приказы он без проблем, я за такое переживал. Мол, зачем мне человек с такой кристальной совестью, но Волчара меня успокоил. По понятиям Георгия, если плохой приказ отдает командир, то страдает совесть того, кто отдал приказ. А вот тогда с едой было его личное решение.