Кодекс Охотника. Книга XXIII
Шрифт:
Анна обращалась в разные структуры за эти дни, по поводу этих денег. Но там ей говорили, что не обнаружили никакого воровства. И эти структуры были столичными. На всякий случай, списки тех, кто говорил, что все в порядке, она отправила Болконскому, а тот пусть уже сам разбирается. Полагаю, старик сейчас кроет меня матом. Сколько же у него добавилось работы. Больше только у Бурбулиса, который сейчас занимается моей тюрьмой. Там столько новых «жителей», что в ближайшее время я точно его не увижу.
В общем, схема была интересной, и даже очень. Я представляю себе выражение лица Лизы и Болконского, когда покажу им список людей, которые были там задействованы. А список будет… Ведь за дело взялась уважаемая Сара Абрамовна, и она доведет его до конца. Я не знаю всех деталей, но Анна сообщила, что там под сотню человек. Это только навскидку, и многие из них аристократы.
Все дело было в Разломах, а точнее, в их близости от города. Империя давала деньги Иркутску, чтобы выплачивали помощь тем, кто пострадал от разломных тварей и последствий прорыва. На восстановление дорог и домов, помощь родственникам жертв и оплата медицинского обслуживания. Инфраструктура ломалась часто, и ремонт был недешевым.
А еще была частная собственность и своеобразное государственное страхование.
Неприятно, когда мелкий аристократ занимается только фермерством. И однажды утром просыпается от того, что твари съели весь урожай. Тут впору застрелиться. Впрочем, до этого закона так нередко и делали. А теперь все выплачивают, если аристократ не особо влиятельный, и не у него нет достаточной гвардии.
В этом и заключалась схема. Иркутск выплачивал людям деньги за несуществующие нападения. Под такими документами стояло много печатей, и все купленные службы подтверждали, что было нужно. По словам же Анны… Она лично поговорила с некоторыми людьми, и узнала, что на соседей никогда не нападали. Можно сказать, что это притянуто за уши. Однако, когда человек жалуется, что твари разобрали его машиностроительное предприятие, и получает за это деньги, но при этом у него там ничего нет, кроме чистого поля, то становится как-то подозрительно.
А когда люди просили построить приюты для пострадавших от войны, то денег у города не было. Не люблю я такое… Очень не люблю и, пожалуй, некоторые личности, которые уже сидят в моей тюрьме, переедут на особые условия. Будут питаться только хлебом и водой.
И это я еще молчу про то, что сам сумел найти. Шесть, мать его, школ были снесены по причине аварийности! Вот только на документе стояло шесть печатей одного человека. То есть, он сделал всё сам. А простые люди толпами стояли под Игнатовкой и спрашивали, можно ли их детям как-то попасть в мою школу. А к нам нельзя. Совсем нельзя было…
Анна часто рыдала по ночам в подушку, так как ей было жалко детей. Или тот случай, когда она уговорила меня построить детский сад, но мы не могли найти подходящую землю. На допросе один из чиновников раскололся, и стал рассказывать всё, что знал, в том числе и про эту историю. Нам боялись давать землю, потому что думали, что там будет военный лагерь.
Неприятно, однако. Зато я понял два факта. Люди еще не понимают, что их ждет. А я не понимаю, куда вляпался. Управлять городом, это не Родом. И возможно, я был неправ по отношению к Лизе. Империя куда больше, чем город, и управление там… Лучше даже не буду думать о таком.
Мои мысли прервал стук в двери. Это было неожиданно, если учитывать, что сейчас пять утра.
— Войдите!
В кабинет зашел один из гвардейцев.
— Господин, к вам пришли! — доложил он мне. — Что прикажете делать?
— Выпороть и казнить! — дал ответ.
— Принял! — развернулся гвардеец и поспешил выйти.
— СТОЯТЬ! — крикнул я. — Шутка это была… Шутка… Мать твою… ПО-ШУ-ТИЛ! Кто там?
— Он говорит, что друг!
— Имя?
— Не сказал! — явно понял свою ошибку парень.
— Особые приметы? — вздохнул я, и стал играть в угадайку.
Гвардеец задумался.
— Бородатый и нетрезвый…
— Впускай!
— Вы уверены?
— Впускай!
Гвардеец покинул кабинет.
А я задумался. Может, реально стоило выпороть? Все же эта бессовестная морда пропала с радаров, и долгое время не сообщала о себе. А я местами переживал даже. Может у него стряслось чего, и он решил в одиночку все разрулить. Вот будет смешно, если это не Бухич. В принципе, если задуматься, вариантов тут не очень много. Под описание парня подходит только Бухич или любой из Охотников после удачной Охоты.
Когда в проеме появился Бухич в своей косухе, то я аж привстал со стула.
— Ну, привет, пропажа! — радостно воскликнул я. — Сто лет тебя не видел, а ты все такой же, немолодой и нетрезвый… Присаживайся давай! У меня тут где-то был коллекционный коронатский коньяк. Составишь мне компанию в этом царстве хаоса и дурдома, которое устроил человеческий дебилизм.
— И я рад тебя видеть, Александр, — едва улыбнулся он. — А может, лучше розовенькую?
— Да не… — махнул я рукой. — Где я тебе здесь её найду? Ты лучше скажи, зачем прибыл? По делам или отдохнуть?
— Дело у меня… — как-то невесело сказал он. — К тебе дело.
— Ну, тогда, тем более, нужен коньяк, — по правде говоря, у меня уже голова пухла от всех этих документов, и я рад расслабиться, хотя бы на часик. — Чем смогу, помогу!
Бухич подошел к столу и уселся за него.
— Женись на моей дочери! — не стал он ходить вокруг да около.
Стоит говорить, что я опешил? Не стоит.
— Ты что, шутишь?
— Нет! — покачал он головой.
— Понял… Нахер коньяк! Слабоват он для такого повода. Сейчас нам розовенькую принесут…
Обращение Авторов
Спасибо, дамы и господа, что вы все еще с нами.