Кодекс Прехистората. Суховей

Стенли Игорь

– Это похищение? – лукаво поинтересовалась она, пристально глядя мне в глаза, словно выискивая что-то.

– Да. Только я не определился с мотивами, – прервал я обмен вопросами.

– Давай присядем и обсудим это, – показала она на заботливо застеленные глянцевыми журналами отливы окон заведения.

Мы устроились на не очень удобной, но вполне подходящей в нашем случае поверхности. Мимо сновали прохожие и автомобили.

– Твоя история про ураган стала темой вечера, – усмехнулась Вика, завязывая разговор.

– Чудом выжил… А в какой ураган попала ты? – перешел я к сути.

– Я?! –

Вика инстинктивно поправила прическу, но потом, видимо уловив смысл вопроса, ответила: – Ты прав, я напилась. Ты впервые за столько лет пришел на сбор, и тут на тебе. Я правда так плохо выгляжу?

– Ты выглядишь прекрасно, но дело ведь не в алкоголе? Он только усиливает настроение.

Она сбросила псевдобеззаботную маску и отвела глаза, рассматривая вереницу пешеходов. Я решил сбавить натиск:

– Не обижайся, я не собираюсь копаться у тебя в голове, я не психолог. Помнишь, мы иногда болтали о всякой ерунде? Можем поговорить и сейчас. Столько лет прошло, а ты не изменилась.

Вика обернулась ко мне и одарила грустной, но непритворной улыбкой. Я понял, что она расположена, но до конца не готова к разговору по душам. Мы немного посидели молча, и мне показалось, будто девушка еле заметно вздрагивает. Только сейчас я понял, что на ней тонкое платье, а Санкт-Петербург даже в июне далеко не Сен-Тропе. Как назло, на мне была только толстовка на голое тело, которую не снимешь и не предложишь озябшей спутнице, как можно было бы предложить тот же пиджак.

– Могу завезти тебя домой. Мне спешить некуда: дома никто не ждет, – предложил я и заметил, что собеседница сама собралась что-то сказать. – Извини, что перебил.

– Я хотела узнать… – Вика улыбнулась уже более жизнерадостно. – На самом деле ты уже ответил на оба моих вопроса.

Не знаю, какое впечатление произвел на девушку мой грязненький автомобиль, но припаркован он был совсем рядом, и уже через минуту мы погрузились в теплую тишину его салона.

– Я удивлена, – сообщила Вика, вкрадчиво изучая меня с пассажирского кресла. – Ты предвосхитил мой вопрос и даже мои мысли.

– Такая сонастройка встречается у близких, часто общающихся людей, – констатировал я. – В нашем случае это просто совпадение, вызванное характерной ситуацией.

– Спасибо, ты успокоил меня на тот предмет, что мы с тобой чужие люди.

Сарказм – это хорошо. Значит, она приходит в себя. Море слез и безысходности мне сегодня не грозит. Я не торопился заводить машину, понимая, что завязывается та самая, нужная беседа.

– Что мешает познакомиться ближе? – предложил я максимально нейтрально, дабы исключить превратное толкование фразы. – Мы почти пять лет бок о бок проучились, а я о тебе ничего не знаю.

– Будь джентльменом, уступи даме право второй рассказать свою историю, – после минутного раздумья сказала Вика.

– Конечно, – согласился я без лишних размышлений. – После университета отдал долг Родине. Когда вернулся, сразу устроился в крупную компанию. Прошел там путь от курьера до специалиста-аналитика. В прошлый понедельник сменил работу. Постоянно что-то ищу, сам не знаю что.

– Потрясающая лаконичность. Могу пересчитать по пальцам знакомых, кто служил в армии в то время.

– Да, мне пришлось. Хотя была отличная возможность,

как говорится, откосить: у отца есть хороший друг дядя Миша – подполковник и просто умный мужик. Помню, он изрек, когда встал вопрос призыва: «Для современного юноши счастье не в том, чтобы откосить, а в том, чтобы отслужить как полагается». Все были согласны с тем, что служба в вооруженных силах молодой Российской Федерации на рубеже девяностых и двухтысячных годов шла на пользу далеко не всем новобранцам. Но у дяди Миши появились идея и возможность устроить меня в одну из приличных ракетных частей недалеко от Питера, куда я и отправился.

Я начал углубляться в малозначимые подробности, но вовремя спохватился, заметив, однако, что девушка слушает меня не без интереса.

– Подожди, – прервался я, – а почему ты упомянула именно армию, неужели тебе это интересно?

– Да, интересно. – Голос Вики дрогнул, и она отвернулась, словно пытаясь сдержать слезы.

Стараясь понять, чем вызвал у нее такую резкую реакцию, я вдруг ясно вспомнил картинку из прошлого: солнечный летний день, выпускной в университете; Вика идет под руку с высоким широкоплечим мужчиной в парадной военной форме – очевидно, это отец; по другую руку мужчины красивая женщина с букетом цветов – мать.

– Я вспомнил, – нарушил я молчание. – Твой отец – военный. Я видел вас на вручении дипломов…

– Мой отец… был военным, – прервала меня Вика, поворачиваясь. Темные разводы под глазами красноречиво свидетельствовали, что я не ошибся относительно ее эмоций. – Он погиб… совсем недавно…

Она опустила солнцезащитный козырек, открыла зеркальце и принялась торопливо приводить лицо в порядок. А я, не зная что сказать, уставился в пустоту запотевшего стекла. Всякого рода банальности вроде «мне жаль» или «прости» не лезли из горла, хотя я действительно сочувствовал ее горю. В салоне стало душновато, и я завел двигатель, чтобы кондиционер просушил и освежил воздух.

– Прости, – извинилась девушка вместо меня. – Тебе не нужно этого знать.

– Тебе не за что извиняться. Я сочувствую, хоть лично и не знал твоего отца.

– Спасибо, – шепнула Вика и кивнула, поднеся ладонь к лицу в попытке сдержать высохшие было слезы.

– Может, поедем? – предложил я и, получив в ответ еще один кивок, мягко тронулся с места.

Небо упорно не желало темнеть. Гуляющее недалеко за горизонтом солнце высвечивало в облаках над городом розовые пряди. Поток транспорта заметно поредел, и я решил предаться одному из своих любимых занятий – неспешной езде по вечерним набережным и проспектам Питера.

Время от времени я смотрел на Вику. Сначала она то отвечала мне робкими взглядами, то отрешенно глядела в окно, но спустя минут тридцать, как мне показалось, мирно уснула.

Я мог бы колесить так хоть всю ночь, и до разведения мостов оставалось достаточно времени, однако решил разбудить пассажирку – ведь совсем мало знал ее и уж абсолютно не догадывался о ее планах.

– Вика, проснись, – тронул я девушку за плечо. – Мы уже проехали все триста мостов. Куда теперь тебя отвезти?

– Я живу на Академической, но сейчас перебралась в Купчино, – выдала она не открывая глаз, а только повернувшись ко мне. – А где живешь ты?