Кодекс Рода. Книга 1
Шрифт:
— Тогда придется тебя немного придушить. Или сломать обе ноги. Или…
— Ладно-ладно, — он перестал барахтаться и примирительно поднял руки. — Хорошо, я верну… половину.
— Нет, ты вернешь все, — твердо сказал я. — Иначе больше не сможешь есть твердую пищу. Только пюре и напитки. И гадить будешь через трубочку. Желаешь?
Маг протяжно выдохнул и замотал головой.
— Отлично! — я хлопнул ладоши, отпер дверь и крикнул банкира.
Тот в недоумении уставился на вора и бочком зашел в купе.
—
— Нет, — буркнул он. — Спусти меня. Сам покажу.
— Хорошо, но смотри, чтобы без глупостей, — предупредил я. — Настроение у меня хреновое, поэтому могу не сдержаться и навалять.
Я отцепил пиджак вора от выступа, и тот грохнулся на пол, не сумев устоять на ногах. Поднимаясь, бросил затравленный взгляд на дружков, и зашагал в сторону моего вагона, потирая ушибленный копчик. Мы пошли следом. Я не знал, что от него можно ожидать, поэтому был на страже.
— Куда мы идем? — шепотом спросил банкир Елохин, когда мы прошли уже три вагона.
— Я не знаю, — пожал я плечами. — Эй! Тебя как зовут-то?
Мелкий остановился, развернулся и, гордо задрал голову, заявил:
— Илья Трясогузкин.
— Трясо… гузкин? — переспросил я, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Меня веселила не фамилия, хотя была довольно забавная, а то, что она так подходила ее владельцу. Парень надулся и зашагал дальше. Я уж было подумал, что он хочет дойти до паровоза, как вдруг он остановился возле титана и просунул руку между горячим бочком и обшивкой.
— Ай! — воскликнул он, обжегшись, но еще глубже просунул руку и вытащил туго перевязанную пачку денег.
Банкир ринулся к нему, выхватил пачку и засунул в карман. Трясогузкин с сожалением вздохнул и снова полез. Таким образом он достал двенадцать пачек.
— Пересчитайте, все ли деньги он вернул? — велел я Елохину.
Тот расположился прямо на полу и принялся быстро перебирать пальцами, пересчитывая деньги. Мелкий смотрел на это и с каждой секундой становился все мрачнее и мрачнее. Похоже, он уже мысленно их потратил и закрыл долги.
— По-хорошему, тебя с дружками надо сдать властям, — сухо сказал я и бросил презрительный взгляд на вора. — Но это уже будет решать господин Елохин.
Банкир, между тем, пересчитал деньги, попрятал пачки по карманам и поднялся, отряхнув колени.
— Все на месте, — с облегчением выдохнул он и повернулся к Трясогузкину. — Ух-х-х, гад! Если бы не господин Големов, любезно согласившийся помочь найти вора, мне бы пришлось возмещать ущерб из собственных накоплений. На ближайшей остановке позову…
— Не надо, — прервал его вор и рухнул на колени. — Пожалуйста, не надо! Я всё осознал. Я больше так не буду-у!
Фу-у, мне даже было противно смотреть на это представление. Никогда не понимал, почему у некоторых людей отсутствует чувство собственного достоинства? Хотя, какое достоинство может быть у такого, как он?
Банкир вопросительно посмотрел на меня.
— Решайте сами, — равнодушно ответил я.
— Ну-у, деньги все-таки у меня, — замялся Елохин. — К тому же придется писать заявление, ходить на допросы, на очные ставки. А у меня совсем нет свободного времени, — он покусал нижнюю губу, глядя на Трясогузкина, который уже успел пустить слезу.
Я посмотрел на часы — уже полночь. Даже не заметил, как прошло полдня. Думал, буду изнывать от скуки и безделья, но благодаря Трясогузкину скучать не пришлось.
— Пусть идет, — великодушно кивнул банкир. — Надеюсь, это ему послужит уроком.
Вор чуть не бросился целовать нам руки, но я с омерзением отшатнулся и тот попятился, кланяясь и лепеча благодарности. Когда Трясогузкин убежал, беспрестанно бросая настороженный взгляд, банкир расплатился со мной и мы неспеша двинулись по узкому коридору.
— Я так и не понял, что произошло? — признался Елохин. — Как ему удалось обокрасть меня так, что я сам этого не понял?
— Гипноз, — ответил я, вспоминая немигающий взгляд Трясогузкина. — Думаю, он часто промышляет грабежами, поэтому действовал по отработанной схеме. Он специально увел вас в пустое купе, чтобы никто не вмешался и не помешал гипнотическому воздействию… Я бы так просто его не отпустил, но дело ваше.
— Да, вы правы, — кивнул банкир, любовно поглаживая карманы, набитые деньгами. — Я, пожалуй, расскажу о нем знакомому генералу. Пусть наведет справки и поищет подобных потерпевших. Напомните, как его зовут?
— Илья Трясогузкин.
Тем временем мы дошли до купе банкира. Он еще раз поблагодарил за помощь и подсунул мне свою визитку. Я зашагал дальше, а он захлопнул дверь и щелкнул замком. Уверен, до конца поездки он больше не выйдет из своей временной крепости.
В моем купе было темно, душно, пахло яйцами и стоял такой храп, что не было слышно стука колес.
— Хорошо, что завтра я уже буду в академии. Надеюсь, условия проживания там лучше, чем здесь, — тихо сказал я и тронул дворецкого за плечо.
Он встрепенулся, что-то пробормотал во сне, повернулся на другой бок и снова захрапел.
Я опустился на свою уже застеленную Семёном постель и снова нелестно подумал об академии, затерянной в горах. Наверняка, там будут маленькие помещения с низкими потолками и большими печами. Придется носить каракулевую шубу и шапку-ушанку. А еще, говорят, на севере круглый год ходят в валенках, только в грязную погоду сверху натягивают галоши. Радовало только одно — свобода! Наконец-то я снова начну принадлежать только себе, как раньше, в прошлой жизни.