Кодекс выживания 3
Шрифт:
Я оставил у себя процентов десять. Да, я понимаю, что это может стоять девочке пальца. Однако это может спасти всех нас. Пять десятков будет достаточно, чтобы прорезать клетку и убить нескольких охранников.
— Я пуст… — выдавил я из себя, убирая руку.
Затем Кобольд положил на кристалл свою лапу и тот засветился красным.
— Всего два десятка? Что-то ты совсем слаб. Или же не ценишь свою… Хм… А кто она тебе? Впрочем, неважно. Отрежьте ей восемь пальцев, сказал Кобольд.
Пара охранников подошли к девочке, а я почувствовал, как перестаю что-либо соображать. Сейчас сорвусь…
— Да не здесь, идиоты. Уведите её в пыточную камеру. Не могу слышать крики детей. А сюда второго приведите.
Охрана увела девочку, но у меня всё горело внутри. Что делать? Начать бойню? Да меня сразу усыпит тот ублюдок, которого я даже не видел. А потом Анне не только пальцы отрежут…
Сука! Как же я ненавижу свою слабость. Своё бессилие. Нужно стать сильнее. Нужно быстро стать как можно сильнее. Я готов хоть с дьяволом сделку заключить, лишь бы убить всех этих тварей.
— Ну что, Бульдог, или как там тебя. Вы с Кодексом пара или как? Нет? Друзья? — спросил Бульдога Кобольд.
— Да плевать мне на этого ублюдка, можете хоть все пальцы ему отрезать.
— Даже так? Ну ладно. Отрежьте ему пальцы, — сказал Кобольд, указывая на меня.
— Эмм, мистер Ко, а где резать? Тут или в пыточной? — уточнил один здоровяк.
— Тут, конечно, идиоты. Этот Бульдог должен всё видеть.
Мои руки крепко схватило два охранника, хотя в этом не было необходимости. Сил не было совсем, так что меня бы и один удержал. Третий мужик подошёл ко мне с большими кусачками, которыми можно металл резать. И без долгих прелюдий щёлкнул мой мизинец.
Думаю, все когда-то бились мизинцем об угол мебели. Так вот, боль которую я почувствовал ни в какое сравнение не идёт с простым ударом. Я бы лучше тысячу шкафов отпинал своим мизинцем. И самое страшное, что боль не проходила со временем, а будто бы нарастала. С каждым ударом сердца из раны толчками вытекала кровь.
И у меня откуда-то взялись силы. Я заорал во всю глотку, надорвав голосовые связки, и пытался вырваться из крепких рук громил. Псинка залаяла и начала метаться по клетке. Как бы не покалечила себя.
Да уж, если бы я ради своих пальцев старался, то потратил бы всю энергию не раздумывая. Бедная Анна. Через что же ей придётся пройти…
Когда силы действительно меня покинули, я даже на ногах стоять не мог. Глаза закрылись. Во рту появился металлический привкус. А в нос ударил странный кисловатый запах. Я что обоссался?
Открыв глаза, я увидел бутылку уксуса в руках у одного из громил. Что он собирается делать?
Здоровяк, словно прочитав мои мысли медленно мне покивал с добродушной улыбкой маньяка и опрокинул бутылку над моей дрожащей рукой.
Боль многократно усилилась. Новый крик порванных связок. Но тут моё сознание сжалилось надо мной и отключилось.
— Ну что ты, рано ещё спать. У тебя осталось много пальцев осталось, а у твоего друга много энергии… — прорезался голос Кобольда сквозь темноту.
Я раскрыл глаза. Картина почти не изменилась. Разве что мой обрубок был перебинтован.
— Или, может, он всё же решит обменять энергию на пальцы друга? — спросил уродец и вопросительно уставился на Бульдога.
У того в глазах читалась злость и жалость. Он посмотрел на меня, словно спрашивая, как ему быть. Я очень хотел, чтобы всё прекратилось. Но всё равно у него не хватит энергии на все мои пальцы. Да и лучше приберечь её, чтобы оторвать не только пальцы, но и головы всем этим ублюдкам.
Проглотив ком в горле, я едва заметно покачал головой.
Бульдог ответил мне коротким кивком. А Кобольду он сказал:
— Я бы хотел ему помочь, но у меня не осталось энергии…
— Ясно. Заприте его в клетке. А этого в пыточную, отрежьте ему остальные пальцы, — приказал Кобольд своим громилам и ушёл.
А меня потащили по тёмной пещере шахты, освещаемой редкими лампочками.
Меня завели в тупиковое ответвление в пещере с тяжёлой железной дверью. За ней находилась комната, в которой можно снимать хорроры и ужастики. Причём даже персонажи не нужны. Самих декораций хватит, чтоб напугать любого, даже самого смелого и сильного мужика.
Здесь такой набор пыточных инструментов, что любой хирург обзавидуется. Различные крючки, щипцы, иглы, ножи, пилы. И это только то, что лежит на столе. На стенах висят всякие замысловатые молотки, палки, цепи, верёвки.
В центре комнаты что-то вроде распятия, с кандалами в районе шеи, запястий и голеней. Пол залит засохшей кровью с редкими ошмётками не то кожи, не то блевотины. Также валяется несколько окровавленных зубов, ногтей и чего-то из внутренностей, больше всего похоже на кишки.
И это сюда приводили Анну? Что в головах у этих ублюдков?
Меня приковали к щиту и снова, без всяких разговоров стали отрезать пальцы на сгибе второй фаланги. Я отключился на третьем пальце.
Очнулся я уже в полной темноте и одиночестве.
Подо мной холодный неровный камень и липкая жидкость. Скорее всего, моя же кровь.
Ощупав пальцы, я убедился, что лишился их всех. Интересно, я смогу создать пластину без них? Хотя плевать. Я готов рвать глотки этим уродам даже без энергии. Дайте только отдохнуть немного. И поесть.
Глаза никак не привыкали к темноте. Видимо, здесь полнейший мрак. Так что изучать комнату пришлось на ощупь.
Но неровная поверхность стен частенько устаивала мне подлянку, и я натыкался своими обрубками на твёрдый камень, каждый раз взвизгивая от боли. После нескольких таких инцидентов я перевернул ладони и стал вести по стене тыльной стороной.
Потратив несколько минут на изучение, я убедился, что в комнате нет абсолютно ничего, кроме камня со всех сторон и железной двери с решетчатым окошком.