Кофе — это он

Вы знали, что кофе мужского рода? Именно, кофе — это он! Ну да, чего это я, конечно же вы знали. Кто этого не знает? В наше-то время и не знать таких элементарных вещей…

А я вот не знал. Просто никогда об этом не задумывался. Есть и есть, а он или оно, какая мне разница? Я могу вам рассказать строение фотонных ракет, биохимические процессы валарских мотыльков, я даже могу вам рассказать почему Вселенная бесконечна, как считают некоторые. Но вот то, что кофе — это он, попросту не знал. Или забыл, в общем неважно.

Но в данный момент этот факт сыграл со мной злую шутку.

— А где оно? — спросил я, шаря по полке.

— Что оно? — переспросила

Ен.

— Кофе.

— Он? — вновь переспросила она.

— Кто?

— Ну, кофе. Кофе мужского рода, то есть он. Это же со школы известно.

— Эм… — я замялся. — Ну-у, да.

— Он на нижней полке.

— Ага, вот оно… — и вновь конфуз. Я держал в руке банку растворимого напитка и медленно становился пунцовым. Знаю, глупость, но всё равно жутко неудобно. Будто в грязь лицом.

— Ничего страшного, Серёжа, — на кухню вошёл Владимир Павлович — наш преподаватель. — Думаю, у нас и без того хватает проблем, из-за которых стоит волноваться больше, чем из-за родовой принадлежности кофе.

Я Сергей Григорьев и моя однокурсница Ен Ким — студенты Московского Космического Института. Петрошин Владимир Павлович — наш преподаватель биохимии внеземных организмов. Да, каких сейчас только нет учений. Так вот, этот полёт, а мы сейчас находились на борту космического корабля, был направлен к планете Кадум, не имеющей никакой жизни. Даже в воде, а она там присутствовала, не было и малейших водорослей, что само по себе казалось странным. На планете было много азота и мало кислорода, поэтому её собирались малость озеленить, как это было сделано с Марсом, и уже запустили пару установок. Из Кадума собирались сделать новую колонию, однако до этого толком и не дошло. Освоение замедлилось после того, как нашли более подходящую и менее затратную по финансам и ресурсам планету. Здесь была лишь одна база, на которую периодически прилетали экспедиционные группы. Да пара спутников кружилась вокруг, постоянно передавая данные на Землю. И так как особой опасности там не было, то после нескольких месяцев, проведённых у порога комиссии, полёт был разрешён.

А всё началось с моей безумной теории, что на планете есть жизнь, просто она представлена в таком образе, который нам ещё не удалось понять. Моя теория основывалась на вспышках Вольгера — австрийского учёного, первого, кто открыл и систематизировал небольшие световые вспышки на поверхности Кадума. Они появлялись, в основном, вблизи озёр и морей, коих тут было великое множество, небольшие яркие всполохи, беззвучно загоравшиеся на пару секунд над землёй. Наши учёные считали, что это блики от сильных испарений или что-то подобное, толком никто не мог этого объяснить. Но мне показалось, что именно это и есть нечто живое или что-то подобное, сложно просто так объяснить. Знаю, глупо, учитывая, что подобные варианты рассматривались со всех сторон ещё задолго до меня, но всё же…

Всё же я рассказал об этом Ен, и мы вместе принялись изучать все данные, что были об этом явлении, и пришли к выводу, что жизнь там вполне возможна. После рассказали наши идеи и соображения Петрошину, надеясь на его поддержку. Её мы получили, но я видел скептицизм в его глазах, понимал, что он мало в это верит. Я и сам понимал насколько смехотворны мои выводы, но ведь Космос покоряется рисковым людям. И Владимиру Павловичу пришёлся по душе наш настрой, он согласился помочь, и вот мы здесь. Летим на Кадум, на одну из временных баз. Кстати, нашим капитаном является сам Поль Берроу — один из лучших пилотов на Земле. Суровый, но справедливый начальник, загорелый, круглолицый с залысиной, гигант. Ростом около двух метров, в плечах был так же широк, поэтому противиться его приказам — опасно для здоровья. Поговаривали, что он однажды смял в охапку двух обнаглевших биологов, которые с фанатизмом

отказывались покидать планету, на которой вот-вот должна была начаться ужасная буря, из-за которой корабль бы уже не взлетел. Они встали в проёме люка, не давая тому закрыться, и не позволяя кораблю взлететь с остальными пассажирами. И тогда капитан просто выбросил их в бассейн временной базы и улетел. Через пару месяцев за ними прибыл новый корабль, и в этот раз они смиренно прошли на борт. Сомневаюсь в правдивости этой истории, однако этот человек действительно вызывал трепет. И как капитан он был наиценнейшим экземпляром, поэтому я был безумно рад, когда узнал, что за штурвалом будет именно он. В этом нам тоже помог Владимир Павлович. Оказалось, что они хорошие друзья с самого детства и жили в одном дворе. Вот такая загогулина.

— Хотя я бы не советовал тебе пить подобную гадость, — между тем продолжил наш преподаватель. — Это же сплошная химия.

— А мне он нравится, — я пожал плечами. — Хотите и вам сделаю?

— Нет, — отрицательно покачал головой тот. — Я соглашусь его выпить лишь в том случае, когда весь мой мир перевернётся. А это, думаю ты понимаешь, весьма маловероятно.

Я улыбнулся в ответ и насыпал пару ложек чёрного порошка.

Посадка была мягкой, оно и неудивительно, ведь кто пилот?

— Все знают свои обязанности и технику безопасности, — начал капитан Берроу, блистая своей макушкой. Его лысина захватывала всё новые и новые территории на голове, — поэтому я прошу вас обойтись без лишней самодеятельности. Владимир Павлович, — обратился он к биологу. — Вы за главного, хотя вы и сами это знаете. Я останусь на борту, связь поддерживаем беспрерывно, отсчёт каждые двадцать минут. Дальше, чем на пять километров, не отходить. Всё понятно?

— Так точно! — выпалил я, встав по стойке смирно и отдав честь.

— Вольно, рядовой, — усмехнулся Берроу и вернулся обратно в кабину пилота.

— Сергей, давай без иронии, — строго произнёс Владимир Павлович.

— Да, простите, — несколько смутился я, и старик сразу смягчился.

— Так, все готовы? — он подошёл к Ен и проверил её комбинезон.

— Да, — выдавила девушка сорвавшимся голосом. Было видно, что она волнуется.

Ен Ким, или как её называли у нас в Москве, Евгения, была родом из Южной Кореи. Переехала с семьёй десять лет назад, её отцу дали хорошую должность при посольстве. Но она не пошла по стопам родителя, хотя тропа и сулила большие дипломатические достижения. Ен выбрала звёзды. Романтичная девушка с детства «витала в облаках», и вот ей представилась такая возможность, и она её не упустила.

Мы познакомились с ней пару лет назад, и я удивился насколько чисто она говорит по-русски. За время нашего общения, мы очень хорошо сошлись, и я испытывал довольно тёплые чувства к ней. Нет, не романтичные. Скорее, я любил её как сестру. Мы оба понимали, что не подходим друг другу. У нас были разные увлечения, разный круг общения, и единственное, что нас объединяло, — это внеземные организмы. Да и потом, я знал, что у неё есть парень. Один из молодых пилотов, Кирилл, кажется. Рослый парень и знатный ловелас. Однако это не особо мешало Ен. Было очевидно, что эти отношения всего лишь юношеский флирт и не более.

— Значит так, господа, — Владимир Павлович взял командный голос. — Свершилось то, к чему вы так стремились. Понимаю, что это волнительный момент, вы впервые ступите на чужую планету. Но уверяю вас, опасности никакой нет, будьте спокойны и сдержаны, — повернулся ко мне. — По твоим расчётам, Сергей, вспышки появятся через полчаса неподалёку, правильно?

— Именно, профессор.

— Ну, что ж, значит в путь, — он надавил на красную кнопку, и люк кессона медленно опустился.