Кофе — это он
Шрифт:
— Знаю, знаю, — её глаза вновь блеснули, и слеза скатилась на кончик маленького носа. И тут её прорвало. — Почему я?! — схватила меня за руку и уткнулась в плечо. — За что?! — рыдала навзрыд, а я не мог ничего сделать. — Я не хочу, Серёжа! Не хочу! Не нужны мне эти тайны! Я не хочу здесь оставаться! Хочу домой!
Да чтоб вас! Я не мог просто так сидеть, смотреть
Сорвавшись с места, я всего за несколько секунд оказался в капитанской рубке за пультом управления метеоритной пушки. Сам не знаю, как так быстро преодолел это расстояние. Берроу и Петрошин были в лаборатории, поэтому я мог беспрепятственно сделать то, что было необходимо. Всё это, конечно же, было запрещено, и без дозволения капитана, вообще не мог здесь появляться, но я должен это сделать. При удачном исходе об этом никто и не вспомнит.
Лёгкими движениями я запустил оружие, через пару секунд оно зарядится, и я смогу выстрелить. У нас в институте было множество всевозможных симуляторов, но симуляция стрельбы из этой пушки всегда была самой популярной. Там-то я и научился ею управлять.
Сверкнула молния, и я увидел, как волнуется озёрная гладь, будто предчувствуя свою кончину.
— Серёжа! — послышался позади голос Ен.
Обернулся и увидел её встревоженное лицо. Она бежала ко мне и пыталась что-то сказать, но гул от заряжающегося оружия не дал мне расслышать.
— Сейчас, Ен! — гордо крикнул я. — Сейчас, подруга, всё…
Снаружи раздался грохот, и корабль тряхнуло. Я никак не ожидал такой отдачи. Но когда заряд попал в цель, ярко полыхнув, в этом свете я увидел медленно поднимавшуюся волну. Огромную волну.
— Отставить! — рявкнул сзади грозный голос.
Я обернулся и увидел капитана, лицо которого было перекошено злостью. А недалеко от меня на коленях стояла Ен. Лицо её побледнело.
— Больно, — одними губами сказала она.
В следующую секунду в корабль что-то врезалось, и всё вокруг перевернулось. Я ударился головой, и мир померк.
Мерный гул вывел меня из забвения.
— Эх, Серёжа, — послышался рядом голос Петрошина. — Что же ты наделал? Куда же ты спешил?
Я лежал на той же кушетке, что и в прошлый раз. Голова и всё тело болели ужасно.
— Где Ен? Где мы?
— Мы, дружок, в полёте, — что-то в профессоре было не так. Он говорил как-то бесцветно и бесчувственно. Мешая ложкой в кружке, он смотрел перед собой и ничего не замечал. — Нельзя нам там оставаться. Они прогнали нас. А Ен исчезла, возможно, осталась там.
— Как?! — подскочил, но тут же опустился обратно из-за жуткой боли.
— Вот так, — в его голосе была печаль. — Её нельзя вернуть. По крайней мере мы не можем. Может, если наладим связь с этой цивилизацией, то они её отпустят, но… Но теперь это будет нескоро, — он вздохнул. — Ох, сколько же я ошибок допустил, но кто же знал, что всё не так просто? Надеялся, что это будет ещё один научный полёт со студентами. Думал, что всё знаю… — усмехнулся. — Стоит нам только приземлиться на других планетах, как мы уже думаем, что всё известно. Ан-нет, — он перестал болтать ложкой и посмотрел на меня. Глаза его были красные и влажные. — Ты представляешь, Серёжа, на скольких планетах мы уже поселились, сколько миров изменили под себя? А ведь там могла быть и своя жизнь, которую нам ещё не понять. Мы всего лишь младенцы в этой Вселенной, считающие себя взрослыми, — я читал в его взоре безнадёжность. — Господи, Серёжа, сколько цивилизаций мы, возможно, уничтожили?! Сколько жизней погублено по простому недоразумению?! По простой человеческой надменности! — он приподнял кружку, и я услышал запах растворимого кофе. — Вот видишь, Серёжа, всё время думали, что это оно, а это оказывается он, — и сделал глубокий глоток.