Кофе готов, милорд

Логинова Александра

– Разберемся, разберемся, соколик.

Улица встретила нас снегопадом, не слишком характерным для Тиона. Крупные снежные хлопья густо сыпали с неба, будто кто-то высыпал мешок перьев на тихий и молчаливый город. Не знаю, сколько мы пробыли в отделении городской стражи, но легкие сумерки вынудили меня слегка приуныть. Домочадцы наверняка успели меня потерять, пора возвращаться.

– Выходит, ошиблись мы с тобой, а, красавица?

– Баб Мик, я вообще не…

– И я так не думаю, – удовлетворенно заключила старая авантюристка. – Сообщник у него имеется, во как.

–

Ясно, что сообщник, только где ж его искать. Да и мне оно, чесслово, никуда не уперлось, – в сердцах ответила я. Хорошо, что у бабушки не деменция, соображает неплохо, только непонятно, чего ей спокойно не сидится.

– А зачем его искать? Там он, в кабинете и остался.

– Городовой? Вы серьезно думаете, что его покрывает городовой? – я не верила своим ушам.

– А как же. Хорошо им, прощелыгам. Один на базаре мошну срезает, второй его отпускает. Ничего, выведем мы мерзавчиков на чистую воду!

Ясно. В следующий раз нам пришьют нападение на сотрудника правоохранительных органов. Была графиней, стану уголовницей, терять больше нечего.

– Вы как хотите, баб Мик, а меня дома ждут, – пора прекращать этот театр абсурда. – Я пойду.

– Иди, иди, голубушка. Завтра аккурат к полудню на базар подойдешь, а сейчас идти могёшь.

– Миссис Микардия, да поймите же вы! Я не собираюсь ловить никаких преступников, тем более покушаться на здоровье городового, это же сумасшествие! У меня завтра полноценный рабочий день и никуда я отлучаться не собираюсь, тем более в обед.

– Я и тебе сейчас клюкой вдоль хребтины перетяну, – пристально глядя мне в глаза сказала бабка.

– За что?!

– Мисс, – с достоинством бросила она, удаляясь к своему дому.

***

– Куда запропастилась? – ворчание Берты было по-домашнему уютным, но от того не менее тревожным.

– Стражники замели, – домашние тапочки, лично мною связанные, я просто обожала.

Довольно непросто понимать, что с хлопком входной двери ты попадаешь не к себе домой, а в ресторан. Иногда даже сожаление проскальзывает, особенно в такую-то зиму, когда на улице мгновенно отсыреваешь и мерзнешь. Кажется, что стоит преодолеть несколько ступенек крыльца, как окажешь в своей уютной, теплой и безопасной крепости, а тебя встречают столы и стойка. Зато это помогает воспринимать ресторан, как часть дома. По-настоящему, не по документам.

– За что это?

– Да там такая ситуация…

– У нас тоже тут ситуация, – хмыкнул Яким. – Ситуевина, я б даже сказал.

– Что произошло?

– А ты к себе в спальню-то поднимись, да взгляни.

Подстегиваемая нехорошим предчувствием, я в три прыжка преодолела лестницу и толкнула ближайшую дверь, из-за которой доносился невнятный шум.

Картина маслом – две девицы орут и хлещут друг друга расписными платками одной рукой, а в другой руке каждая зажала по рукаву мужской рубашки, отчаянно перетягивая на себя владельца одежды. Грустный владелец, выполняя роль каната, не пытался сопротивляться, а лишь с надеждой взирал на дверь сквозь мелькание тканевых орудий боя.

– Стоять! Какого клята тут происходит?!

–

Явилась, не запылилась эта курица деревенская! – отчаянно выкрикнула Мира сквозь злые слезы, поближе притягивая к себе оглушенного Ясеня. Её соперница, не уступая добычу, попыталась ухватить противницу за косы, но промазала.

– А ну-ка руки разжали, обе.

– А ты еще кто такая? Чего раскомандовалась?!

– Быстро. Отпустили. Его. Это ты мне, красавица, скажи, кто такая и чего забыла в моей спальне?

– Эля я! – утерла платком красное от злости и испарины лицо сердитая девчонка.

Очень знакомая девчонка.

Глава 14

– А я к графине на работу наниматься! Никак свои друг другу, не чужие. Служила моя семья им верой и правдой, я сама ей прислуживала покуда они у нас гостевались. Вот и отправил меня тятя вслед за ней, поразмыслив, что подле графской дочери я всяко полезнее буду. Ну так что, где графиня-то?

Я подлила травяного чаю своей взвинченной и нервной служанке, успокаивающее погладив по голове. Разбор полетов начался там же, в моей спальне, когда злая Мира была готова настучать «деревенской выскочке» по голове своим платком в обход моего приказа. И плевать ей, что он мягкий!

Пока я тихо офигевала в отделении стражи, к нам успела пожаловать дочка старосты Дубровки с требованием взять её на работу горничной для графини. На вопрос, как она нас нашла, последовал лаконичный ответ – на базаре разболтали. Как мы с ней на этом самом базаре не столкнулись – уму не постижимо!

Однако прибыв утром на телеге с одним из сельских мужиков, каким-то дальним родственником, Эля ни мало не смущаясь города разделилась с отвечающим за нее мужчиной и самостоятельно отправилась искать будущую работодательницу.

Помыкавшись весь день по незнакомым улицам и сообразив, что нельзя у каждого встречного-поперечного спрашивать про графиню после всего случившегося, девочка заскочила на базар за какой-нибудь едой. Те же калачи на рынке стоили на ярк дешевле с рук, чем в официальных пекарнях, а на лицензию и санитарию деревенской малявке было плевать.

– Там и болтали бабы, что девка-то Берты в историю вляпалась, на поводу у какой-то карги пошла да преступлению страшную совершила – мужика безвинного оглоблей избила, за это её в темницу упекли. Я поспрашивала, сказали, что кухарка господская в старом доме двухэтажном осела на Весенней улице, мол, мимо не пройду, там вывеска деревянная с голубем белым.

– И ты решила, что здесь найдешь искомое?

– Ясен пень. Захожу, а тут все ваши, говорят, мол, закрыто до завтра. Ну, я не будь глупой, честь по чести им все обсказала, что графиню ищу, работу хочу. Старик ваш темечко почесал и меня наверх отправил, ждать незнамо чего. Наврал, что графини тут нет, а зачем тогда ждать велел, если нет её?

– Коза драная…

– Сама коза! – взвилась Эля. – Захожу, а тут эта дура пузатая прохлаждается, морс ягодный попивает аки барыня! Ну, думаю, отпустили преступницу, пожалели убогую. А чего её жалеть, ежели она графиню бросила?!