Кофе готов, милорд
Шрифт:
Вынести трактат с конюшни они не посмели. Хоть и было соблазнительно владеть первоисточником-рукописью, но пришлось делать копию. Настоящую копию, а не ту урезанную подделку, которая валяется на полках в библиотеках.
«Когда кляты соблазняют душу…». Он не отговаривал её. Боялся, что если не дать ей уйти туда, она уйдет за грань. Но как простить себе трусость?
Нет, не трусость. Он не
Интересно, что она почувствовала, когда пришла в себя? Помнила ли, что произошло? Помнила ли, кто она? Жаль, что никто оттуда не возвращался и не оставил сведений. Автор талмуда предполагал, что человек забудет перемещение и не вспомнит свою боль, вынудившую его пойти против божьего замысла, в этом и есть спасение – в забвении и забытии.
Думать о неудаче не хотелось. Она должна, просто обязана выжить и если её место ныне занимает пришелица, то сомневаться в успехе затеи не приходится.
Пусть бездари и слепцы развлекаются с подделкой здесь. Его воротит от одной мысли, что прекрасное, любимое, юное тело заняла чужачка, наглая в своих мыслях и действиях. Какие же они все идиоты, если принимают эту бабу за наследницу рода. Впрочем, она сослужила хорошую службу, приняв удар сумасшедшего завистника на себя.
Настоящая наследница ждет его там. И он найдет способ к ней попасть безо всяких душевных страданий и тяги к петле.
– Вноси, – вылощенный дворецкий поклонился и вышел. Кларисс прикрыл глаза. Для любимой это было спасением, поэтому он не удивился, узнав, что у неё все получилось легко. Ему же предстоит пробить брешь пространства и времени без обязательного условия.
Жаль будет расставаться со своей привычной внешностью и жизнью, но ему следует думать о том, как вымаливать прощение у любимой за свою нерешительность. Ведь она там совсем одна…
Вернувшийся слуга тащил за шкирку маленькое нескладное тельце, отчаянно ругающееся и пытающееся не заплакать.
– Ты человеческая сволочь! Забирай всё золото, хоть все подводные клады, но не смей меня трогать, бесхвостое животное!
– Ну-ну, не стоит так нервничать, – усмехнулся юный лорд, взглядом приказывая пристегнуть пленника к железной цепи. – Мне не нужны твои проклятые фионы. Мне нужно то, что вы так старательно охраняете.
– Мы охраняем свои жизни. У меня больше ничего нет!
– Есть. И если ты этим не поделишься, я поделюсь тобой с дворовыми собаками. Как думаешь, твоя шерсть придётся им по вкусу?
Пленник молчал, с лютой злостью глядя на бездушного человека, смеющего просить больше, чем золото. О, говорят бог не ошибается, но его мучителю явно забыли доложить душу!
– Тебе придётся кое-что мне рассказать. И не просто рассказать, а показать на практике. Помочь, если будет угодно, выжать из себя всё, что знаешь, пока я сам не выжал из тебя всё, до последней капли крови.
– Что тебе нужно? – с ненавистью проговорил клят, потирая небольшие, но острые рога.
– Расскажи мне о способе попасть в другой мир.
– Я не знаю его!
– Врешь, – с удовольствием сказал герцог, поднося зажженную свечу к кисточке хвоста. Пламя перепрыгнуло на шерстинки, заставив клята заверещать и задергаться в железных силках. – Вы пришли оттуда.
Поскуливающий клят отчаянно забил хвостом о стол, норовя сбросить пламя, и захлебывался злыми слезами, искренне ненавидя боль.
– Я потушу огонь, если ты перестанешь лгать. Мне известно, что все кляты знают эту тайну и все о ней лгут. Вы так храбро её защищаете, будто сам Мир велел вам охранять секрет перемещения в параллельную реальность. Удивительные лжецы и предатели, даже если захотите, то не сможете быть до конца честны, но когда дело касается этого знания, вы готовы сдохнуть, лишь бы не выдать его. Но ты… ты готов умереть, но не готов на пытки, я прав? Расскажи мне и я тебя отпущу. Если солжешь или отмолчишься, я отрежу тебе копыто.
– Нужно уйти, не умирая, – задрожало существо, нервно теребя пушистый хвостик с подпалинами.
– Покажи, как это сделать.
Глаза чёрта засветились тусклым болотным светом.