Кофейная история
Шрифт:
– Простите?
– удивленно спросила я, потихоньку пятясь назад, подальше от странного мужчины, больше похожего на маньяка.
Маньяк после моего вопроса тряхнул головой, как будто пытаясь стряхнуть остатки сна, и, проигнорировав мой вопрос, представился:
– Константин Верховцев.
– Лада Сергеевна, - автоматически ответила я и протянула руку для рукопожатия.
Константин посмотрел на мою руку, потом на меня, а затем неожиданно вместо того, чтобы пожать ее, поцеловал. Как в старых дамских романах, честное слово!
Самым удивительным были не галантные манеры, с трудом увязавшиеся с обликом этого мужчины, а моя реакция - кровь прилила к лицу, а сердце забилось гораздо чаще.
"Пора решать
Вот в таком положении нас и застал Роман Андреевич. Выйдя из своего кабинета, он громко воскликнул:
– Костя!
Его друг резко повернулся, аккуратно отпустив мою руку, и подошел к улыбающемуся шефу. Начались братские медвежьи объятия, неясные возгласы, явно дающие понять о взаимной радости от произошедшей встречи. Наконец ритуальные танцы старых друзей закончились, и Роман Андреевич, повернувшись ко мне, отдал первый на сегодня приказ:
– Лада Сергеевна, отмените, пожалуйста, мое совещание, а потом принесите нам с Костей по чашке кофе, бутербродики там какие-нибудь и что-нибудь еще, что найдете для закуски.
– А закусывать что будете?
– деловито уточнила я, обрадовавшись тому, что шеф будет занят, по-видимому, целый день, освободив мне время для наведения порядка в приемной.
– Коньяк, разумеется, - снисходительно пояснил мне Роман Андреевич и увел своего друга в кабинет.
– Ну, разумеется, - передразнила я тихонько и пошла искать в груде бумаг справочник.
Пока искала, в приемную стали уже подтягиваться солидные дядечки в костюмах, которые, очевидно, и были начальниками разных отделов "БелСтроя". Я вежливо их тормозила, представлялась, знакомилась, а потом оповещала о срочных делах, сорвавших совещание. За короткое время с первой задачей я справилась, с чем себя мысленно и поздравила. Ревизия холодильника показала, что я вполне могу приготовить на скорую руку разных бутербродов, чем я и занялась. Сварив кофе и выложив бутерброды на самую большую тарелку, какую только можно было найти, я составила все на поднос и отправилась в шефский кабинет.
Стучать в дверь с подносом в руках - то еще занятьице, скажу я вам. Изловчившись, я легонько ткнула пару раз носком туфли, моля не содрать кожу, и сразу поняла, что обязанность варить кофе и кормить шефских друзей мне не по душе.
Дверь мне открыл, как ни странно, Константин. Поблагодарив, он забрал поднос и скрылся в недрах кабинета Романа Андреевича. Я робко вошла следом и поинтересовалась:
– Что-нибудь еще, Роман Андреевич?
– Нет, Лада Сергеевна, идите работать. Если что - я вызову.
Я прикрыла за собой дверь и, вернувшись в свою вотчину, принялась наводить порядок. Начать решено было с документов: часть из них оказалась черновиками, исписанными всякими каракулями и со следами от чашек чая или кофе - эти я выкидывала сразу; другая часть - почта за последние две недели; ее я сложила в отдельную стопочку. Постепенно из бумажного хаоса я выудила бумаги на подпись Роману Андреевичу, различные справки, которые, по-видимому, кому-то следовало выдать, никому не нужные рекламные проспекты и копии старых договоров. В отдельную папку пошли договоры (благо, в шкафу канцелярских принадлежностей было предостаточно), затем справки и так далее. Сама не заметила, как медленно, но верно бумажные горы со стола исчезли. До обеда я успела еще систематизировать все в шкафу. Там, к слову, была только канцелярия и чистая бумага для принтера. Сжевав пару бутербродов и залив их кофе, я вернулась к наведению порядка. Это занятие неожиданно для меня самой же так меня увлекло, что к вечеру в приемной царила по сравнению с утренним ужасом почти идеальная чистота. Мне осталось только связаться с отделом снабжения и выбить новую мебель и новые жалюзи, ну и попытаться настоять на переклейке обоев. Номера телефонов и список руководителей всех отделов, кстати, были любезно прикреплены на скотч к столу. Правда, чтобы эту весьма ценную бумаженцию увидеть, пришлось изрядно попотеть, убрав все лишнее со стола.
Уборка шла с перерывами: то Роман Андреевич просил принести еще еды, и я звонила в ближайший ресторан, устав делать бесконечные вереницы бутербродов; то звонили какие-то люди и желали поговорить с большим боссом, пьянствующим в кабинете с другом, или даже встретиться лично. Все это я аккуратно записывала в новенький ежедневник, найденный в шкафу же, чтобы завтра на утро осчастливить Романа Андреевича.
Когда часы пробили ровно шесть, я подхватила пачку писем и бумаги на подпись, тихонько постучала и, получив разрешение войти, доложила о своих успехах, оставила на шефском столе все принесенные с собой бумаги и, получив разрешение быть свободной, наконец-то ушла домой. Из кабинета Романа Андреевича мне хотелось уйти как можно быстрее, потому что я буквально всем телом чувствовала на себе пристальный взгляд Верховцева. Ничего липкого и неприятного, как могло бы быть в подобной ситуации, но все равно не по себе. Мужчины, кстати, когда я вошла, мирно беседовали и пьяными не выглядели, чем обрадовали меня несказанно. Личная неприязнь к злоупотребляющим алкоголем была во мне слишком сильна.
Первый рабочий день окончился тем, что мы сидели дома с Денисом, пили чай с тортом и болтали. Зачастую так в нашей жизни и происходит: за день может произойти что угодно, но мы с братом обязательно будем разговаривать за чашечкой кофе, чая или, на самый крайний случай, чего-нибудь покрепче, выплескивая всю накопившуюся горечь.
Денис предложил отпраздновать мою удачу завтра в каком-нибудь ресторане, и я с восторгом согласилась. Признаться честно, мне хотелось не только не готовить ужин самой, но и выгулять одно из своих вечерних платьев. Довольные друг другом, мы разошлись по комнатам. Уснула я быстро, но мне приснился весьма странный сон: будто я бегу в длинном белом платье, босая, по колючему снегу, оставляя за собой кровавые следы. Мне жизненно важно добежать до человека, который спасет меня от преследователей, готовых разорвать на куски. Я бегу из последних сил и не могу нигде найти своего спасителя.
Сон резко оборвался, и я проснулась в холодном поту с бешено колотящимся сердцем. За окном начинал брезжить рассвет, и это было дурным знаком, потому что игнорировать свои сны в предрассветное время ни один мало-мальски соображающий маг не станет, тем более если приснится такое. Видимо, во мне все-таки просыпалась семейное наследство: бабушка по отцовской линии была довольно сильной прорицательницей. К сожалению, она быстро угасла после смерти родителей, так что ничему особому она научить нас с братом не успела. Но одно нам в голову вбили точно: маги более тонко воспринимают все происходящее, поэтому слова "интуиция", "предчувствие", "ощущение", - не пустой звук для нас, а самое что ни на есть настоящее знамение грядущего, которое нужно грамотно расшифровать и по возможности прислушаться. С трудом успокоившись, я провалилась в полусон-полудрему, обещая себе хорошенечко подумать обо всем этом завтра, как героиня моего любимого романа Скарлетт О'Хара.
Глава четвертая, в которой у меня неожиданно появляется поклонник.
– Доброе утро!
– поприветствовал меня Денис, попивая кофеек на кухне.
– Не очень-то оно и доброе, - избито пошутила я.
– Что случилось?
– страдальчески закатил глаза брат, намекая на мою вечную любовь к утреннему времени суток.
– Мне перед рассветом приснился сон.
– Рассказывай, - тут же стал серьезным брат. О да, чутье у магов, даже самых слабых, работает как надо.