Кофейня
Шрифт:
Мама что-то продолжала говорить. Если честно, он не особо слушал. Его раздражал этот тон, который она выбрала. С претензией и требованием.
– Ты должен немедленно позвонить брату и сказать, что пошутил, - голос матери был непререкаем.
– Ты хоть понимаешь, как Витя переживает?
Должен?! Алексей ничего не был должен Витьке и, несмотря на все материнские упреки, знал, что поступил верно. Может и жестоко, но в его сердце закончилось понимание и прощение. Не осталось, даже для брата, который оказался худшим врагом, чем только можно
– Да мне плевать на его переживания, - Леша не выдержал, и резко сел, чтобы не кричать над ухом у Лены. Но так и продолжал обнимать ее лицо свободной ладонью.
– Я ничего Витьке не должен, и не буду в этот раз решать его проблемы. Квартиру я продаю, пусть сам думает, как будет выкарабкиваться, и долги его я больше покрывать не намерен, мам. Хочет - пусть идет на работу. Витька уже взрослый, пора за ум браться.
Лена повернулась на бок, одернув футболку.
Жаль, ему гораздо больше нравилось, как все было до этого. Леша заметил, как она нахмурилась и пристально посмотрела на него. Спасибо, хоть не ушла. Он боялся, что она может так сделать. Но Лена, казалось, не собиралась подниматься.
Подтянув колени к животу, и подперев рукой голову, она внимательно прислушивалась к его ответам. Правда, стоило Леше посмотреть ей в глаза, как Лена тут же их спрятала, отвернувшись.
Господи! Как же все не вовремя! Алексей был уверен, что ему почти удалось до нее достучаться.
Пока он думал, в трубке повисло молчание. Похоже, мать удивилась такому резкому отпору.
– Лешенька, ты что? Как так можно? Он же твой брат. Ты не имеешь права не помочь ему. А тем более, не можешь выгнать, - мать говорила с явным сердитым упреком.
А ему было безразлично. Гораздо больше Алексея в данный момент волновало, что за мысли скрываются за непроницаемым выражением, которое появилось на лице Лены.
– Мам, я все сказал. Хочешь - бери его к себе. Только карточку его я заблокировал. Так что, если Витька не пойдет работать - он просто умрет с голоду.
Но мне уже все равно. Можешь содержать его сама, но я не буду увеличивать сумму, которую ты получаешь каждый месяц.
Алексей знал, что говорил жестоко. Все это можно было сказать другим тоном.
Иначе. Вот только, его не заботило смягчение правды. О нем никто не подумал побеспокоиться.
Мать охнула.
– Да как ты смеешь говорить такое?!
– она начала задыхаться. К ее несчастью, он знал, что со здоровьем у матери сейчас все совсем не плохо, только неделю назад сам возил ее на обследование и разговаривал с врачом. А нервы… что ж, у нее имелись таблетки от нервов.
– Разве так можно поступать с родным братом?!
– А ему можно?! Ему ты все готова простить?
– Алексей постарался себя сдержать.
Он до хруста сжал кулаки и поднялся с постели. Отошел к окну. Чтоб их всех!
Совершенно не хотелось устраивать этот концерт. Да еще и перед Леной. Но пора было решить все раз и навсегда.
– Ты знала о том, что он делал? Что говорил?
– О чем?
– голос матери поднялся до визгливых ноток. Она очень пыталась показаться неосведомленной. Проблема состояла в том, что Леша слишком хорошо ее знал.
– Уверена, что Витенька ничего плохого не мог сделать…
– Знала, значит, - Леша посмотрел во двор.
Почему-то в душе появилось опустошение.
Может и глупо, но он надеялся, что мать ни при чем. Что пусть и не любит его, как Витьку, но хоть не причастна к тому, что тот наделал. Неужели, она настолько была безразлична к нему, что своей поддержкой, одобрением пыталась Витькиными руками разрушить всю его жизнь? Лишь бы Леша и дальше приносил им деньги…
Больно было поверить. Но от фактов деться некуда.
– Так это все из-за какой-то девки?!
– мать, поняв, что ее обман не удался, изменила тактику.
– Да она тебе никто, и не стоит тебя! А ты из-за нее брата выгоняешь? Витя одолжение тебе сделала, что помог так просто все решить тогда. А ты из-за истории трехлетней давности такое вытворяешь! Прекрати немедленно!
Оставь эти пустяки в прошлом и извинись перед братом!
Леша понял, что начинает злиться. Сложно сдерживать эмоции, когда люди настолько непробиваемы. Хотя, не в этом дело. А в том, что именно мать говорила.
Создавалось ощущение, что все какое-то нереальное. Он просто не понимал, как взрослый человек может такое говорить?! Но вот же, своими ушами слышал.
– В прошлом?
– голос Алексея стал безразличным, лишенным всякого выражения. Он просто понял, что если не подавит свой гнев, то наговорит то, чего и при самой большой обиде говорить не стоило. А мать, судя по всему, все равно, не поймет его. Не дано ей.
– Это не прошлое. Это моя жизнь, между прочим. Моя и еще двух человек, которую вы оба с таким остервенением пытаетесь поломать.
– Леша, ты что? Я тебе только добра желаю. Я же твоя мать, и лучше знаю, кто тебе нужен.
– А ты знаешь, что у тебя есть внук? Ему почти три года, и зовут его Лешкой… - вдруг спросил он, отворачиваясь от окна, в котором все равно ничего не видел.
– Это что, тоже прошлое? Неважное? Что тогда, вообще, для тебя важно, кроме Вити?
Мать промолчала.
Алексей посмотрел на Лену. Она выглядела еще более отстраненной, чем пару минут назад. Надо было заканчивать этот бессмысленный разговор.
– Не звони мне пока, мам. Я не уверен, что готов к общению с вами обоими, - он устало потер глаза пальцами и придавил переносицу.
– Деньги будут перечисляться на карточку. К врачу тебе не надо ближайшие полгода. А насчет Витьки… мне добавить нечего, и извиняться перед ним - не за что.
Не дожидаясь ответа, Леша нажал на отбой и тяжело выдохнул.
Вообще-то, он еще вчера ждал, что мать позвонит. Даже удивился, когда этого не случилось. Наверное, после его ухода брат продолжил пить и только сегодня протрезвел достаточно, чтобы явиться и пожаловаться матери.