Когда боги смеются
Шрифт:
"Да кому может быть интересна эта группа? Типичное дерьмо для тинейджеров. Но как себя раскрутили!" (Тоже не то "ответчик", не то "хулиган".)
"Клево!!! Ура!!! Всем привет!!!" (Еще один "хулиган".)
И так на трех страницах. Настя читала реплики, отмечая карандашом те, которые производили впечатление оскорбительных, и подчеркивая жирной чертой подписи под ответами на них. За две недели явно оскорбительных высказываний нашлось только два, одно - про дерьмо для тинейджеров, другое - в адрес Бориса Худякова, который, по мнению дискутирующего, был совершенно бездарен как автор песен и еще более бездарен как исполнитель. На защиту и Худякова, и группы
После обеда пришел Андрей Чеботаев.
– Ну что, Андрюша, начнем, благословясь? Ты текст придумал?
– Вот, - он протянул Насте лист бумаги, - несколько вариантов. В зависимости от пола, возраста и интеллекта. Я вот о чем подумал. Когда человек участвует в дискуссии, ему после текста сообщения предлагается указать свое имя и электронный адрес. Имя он может написать любое, как говорится, от балды, и адрес тоже, а может и вовсе адрес не указывать. Если мы хотим выловить Фаната, нам надо обязательно заставить его дать правильный адрес.
Об этом Настя не подумала. Она пользовалась Интернетом только для получения информации, почтового ящика у нее не было, писем она не получала и не писала и обо всем, что связано с электронными адресами, имела весьма смутное представление.
– А как это сделать?
– спросила она.
– Надо втянуть его в обсуждение, а потом пообещать ему прислать по электронной почте статью какую-нибудь или фотографию. Тогда он даст адрес. Пусть не свой, но это будет адрес человека, на компьютере которого Фанат будет читать послание. Кто-то из его друзей, родственников или сослуживцев. Имея адрес, мы найдем этого человека через провайдера. В идеале, конечно, это будет адрес самого Фаната. Если только он не хакер.
– А если хакер, тогда что?
– Тогда мы замучаемся его искать. Он даст нам чей-нибудь адрес, но сам к владельцу ящика и близко не подойдет. Он просто взламывает программы и влезает в любые компьютеры, подключенные к Интернету. Человек работает, ищет информацию, к примеру, а в это время хакер влезает в его компьютер и спокойненько читает его почту.
– А как же человек, который получит это послание? Он же сразу поймет, что это не ему адресовано. Что он будет делать?
– Ну, в милицию-то точно не побежит, - засмеялся Андрей.
– Прочтет письмо, две минуты поудивляется и решит, что получил его по ошибке. Знаешь, сколько дурацких сообщений получают владельцы почтовых ящиков? Я специально у мамы вчера спрашивал, у нее большая переписка. Так вот на каждые примерно четыре-пять писем, имеющих к ней отношение, приходит одно письмо или с рекламой, или посланное по ошибке. Она даже внимания не обращает. Но это я так, перестраховываюсь. Не должен Фанат оказаться хакером.
– Почему?
– Тип личности другой. Хакер живет компьютером, для него самое интересное в жизни - взломать чужую программу, убедиться, что он умнее других. Есть, конечно, и корыстные хакеры, они всякие мошенничества таким способом проворачивают, но убийство и мошенничество вообще в одном человеке не уживаются. Так что корыстного хакера можно сразу отбросить.
–
Этот парень ей нравился. Он оказался не только старательным, но и вдумчивым. А главное - он принадлежал уже к другому поколению, к поколению Фаната, Жени Рубцовой и группы "Би-Би-Си", и мог чувствовать такие тонкости, которые уже не чувствовала почти сорокалетняя Настя Каменская.
– Для некорыстного хакера важны не деньги, а интеллектуальный результат. Я не могу себе представить, чтобы человек, весь спектр интересов которого сосредоточен вокруг компьютера, обращают внимание на то, что кто-то что-то там такое сказал про какую-то певицу. Нс вяжется одно с другим, понимаешь? Не может настоящему хакеру быть интересна певица, даже самая талантливая, до такой степени, чтобы пойти и убить того, кто скажет о ней дурное слово. И потом, хакер не станет писать письма. Для него бумага и конверт - давно отжившие атавизмы. Он бы Медведевой на сайте сообщение оставил.
– Не согласна, - возразила Настя.
– Если он не дурак, то должен понимать, что сообщение, оставленное на Форуме, прочтут все, и кто-то может догадаться, о чем речь. А адреса электронной почты у Медведевой нет, я проверяла. Но кое в чем ты прав, Андрюша. Если это настоящий любитель работы на компьютере, если все его интересы действительно сосредоточены только там, то он не станет тратить время на выслеживание тех, кто обидел Медведеву. Тем более в ночное время пользование связью с Интернетом существенно дешевле. Я вот пока дискуссию изучала, обратила внимание, что процентов семьдесят пять восемьдесят всех сообщений послано ночью. Так что у нас с тобой есть все основания надеяться на то, что наш Фанат пользуется компьютером как чистый потребитель. И взламывать программы он не умеет. Значит, будем добиваться того, чтобы он сначала проявил себя, а потом дал свой настоящий адрес.
Настя посмотрела на листок, который дал ей Чеботаев. "Я вообще не понимаю, как такая дура с толстой задницей, как Светка, может привлекать публику".
"Считаю, что человеку с нормальным интеллектом эта группа не может нравиться. А уж солистка - тем более".
"Группа нормальная, только Светлана все портит. Кривляется, дергается, голоса никакого. Кто за то, чтобы группа "БиБи-Си" сменила солистку? Прошу голосовать".
"Группа похабная, и песни у нее похабные, и исполнение похабное. А самая похабная - Медведева. Она и в жизни наверняка проститутка, и на сцене такую же изображает".
– Класс!
– восхищенно протянула она.
– Широкий спектр способов выражения своего мнения. Сам придумал?
Андрей взмахнул ресницами и лукаво улыбнулся.
– Нет, мама подсказала. Я же маменькин сынок, неужели ты до сих пор не поняла?
– Да ладно тебе, - рассмеялась Настя, - не обижайся на Зарубина. Просто он завидует твоему росту и твоим ресницам. Ресницам даже я завидую. Кстати, я хотела спросить, откуда у тебя такая правильная речь?
– Почему правильная? Обычная.
– Для меня - обычная, даже для Доценко и Зарубина она обычная, но ты-то значительно моложе, ты уже из того поколения, которое через слово вставляет "как бы", "конкретно", "реально". Еще у них чудесная привычка к месту и не к месту спрашивать "да?", причем иногда не в конце фразы, а в середине, да вдобавок сразу же после "как бы". Получается "как бы да?". Я когда по телевизору этот словесный набор слышу, мне сразу же хочется ответить "как бы нет". Даже некоторые известные политики и телеведущие так разговаривают. А ты - нет. Почему?