Когда боги смеются
Шрифт:
"Волкодав, ты полное чмо. Ква".
"Согласен, Медведева не похожа на благородную девицу. Но ведь и ты, Волкодав, не очень-то... В следующий раз выбирай выражения поделикатнее. Носок".
"А по-моему, это правильно. Светка - похабная проститутка, лучше и не скажешь. Enigma".
"Ты, Волкодав, похоже, настоящих проституток не видел. Давай встретимся, я тебе объясню, что к чему. Темная леди".
"Господа, прилично ли обсуждать интимную жизнь женщины за ее спиной? Скульптор".
Интересно, есть здесь сообщение от Фаната или нет? Совершенно ясно, что псевдоним,
Принтера уже не было, его пришлось вернуть коллегам в тот же день, в субботу. Настя быстро переписала от руки полученные сообщения и отсоединилась от Интернета, иначе к ней по городскому телефону никто не сможет дозвониться.
– Я у тебя подольше посижу, - радостно сообщил Коротков, - мне интересно поглядеть, как народ на твой новый облик будет реагировать.
– А кто же руководить будет?
– Я и отсюда прекрасно могу руководить. Тобой, например.
Эксперимент прошел без видимых жертв. Миша Доценко минут пять постоял с растопыренными глазами, после чего долго смеялся. Пришедший около одиннадцати Андрей Чеботаев вообще не удивился, однако вежливо произнес:
– О, ты постриглась. Тебе очень идет.
Игорь Лесников, казалось, просто ничего не заметил. Он зашел доложить о ходе работы по составлению новой видеозаписи, обсудил с Настей и Коротковым дальнейшие шаги, касающиеся Жени Рубцовой, и вышел, не произнеся ни слова по поводу Настиной стрижки. Самой бурной оказалась реакция Сергея Зарубина.
– Это как же понимать, господа хорошие?
– заголосил он, оправившись от первого шока.
– Стоило только появиться молодому парню с ресницами, как у нашей Насти Палны вмиг волос не стало! То-то я гляжу, ты его в обиду не даешь, как наседка над ним квохчешь, меня, свою старую любовь, значит, побоку, нового любимчика себе завела! Ради меня ты, Настя Пална, даже джинсы ни разу не сняла...
– Сережа, - в ужасе перебила его Настя, - ты что городишь? За речью-то следи.
– Я имею в виду, что ты ради меня ни разу юбку не надела или хотя бы брюки поприличнее, ты даже глаза не красила, а тут прямо кардинальная перемена в сторону неземной красоты. И все из-за ресниц! Не думал я, Настя Пална, не думал, что ты так на красивенькое падка.
– Не обращай внимания, Андрюша, - сказала Настя Чеботаеву, давясь от смеха, - Зарубин в своем репертуаре. Между прочим, старая моя любовь, ты вместо того, чтобы истерики тут закатывать, доложил бы, нашли вы свидетеля или нет.
– Ты чего, Пална, - возмущенно замахал руками Сергей, - мы же только сегодня утром списки в домоуправлении получили. Субботу и воскресенье мы поквартирному обходу посвятили, но результатов нет, все ж на дачах, никто дверь не открывает. Вот сейчас сядем с Мишаней,
– Все ясно, катитесь, работайте, - угрожающе приказал Коротков.
– Я уезжаю, - объявил Жене отец, выходя из кабинета с "дипломатом" в руке.
Она привычно потянулась к ручке и перекидному ежедневнику, чтобы записать указания.
– Что говорить, если будут спрашивать?
– Вернусь дня через три-четыре.
Женю бросило в жар. Отец уезжает! И, как всегда, предупреждает об этом в самый последний момент. Три дня свободы, а может быть, и четыре... Правильно говорят, что жизнь полосатая и за неудачами обязательно следуют удачи.
– Хорошо, папа, - она постаралась говорить спокойно и ничем не выдать охватившее ее радостное возбуждение.
– Гриша едет с тобой?
– Почему тебя это интересует?
– подозрительно спросил отец.
"Потому что ты запретил мне ездить одной, - мысленно ответила Женя.
– И я как хорошая дочь не имею права об этом забывать. А ты, если бы был хорошим отцом, давно бы уже забыл об этом".
– Хочу знать, могу ли я на него рассчитывать, у меня сегодня немецкий, и в среду тоже.
– Гриша тебя отвезет. Будь умницей, веди себя хорошо, - взгляд отца смягчился, он наклонился и поцеловал девушку.
– Надеюсь, когда я вернусь, меня не будут ждать неприятные сюрпризы.
– Конечно, папа.
Женя вскочила и порывисто обняла отца. Да, он постоянно портит ей жизнь, он издевается над ней, но иногда он уезжает, давая ей вздохнуть полной грудью, и уже за одно это она будет ему благодарна.
– Я тебя люблю, девочка, - сказал он, гладя ее по голове.
– Береги себя.
– И я тебя люблю, - пробормотала Женя, уткнувшись лицом в его шею.
– И ты береги себя.
Отец вышел. Через пару минут Женя выглянула в окно и увидела отъезжающую машину. Все. Даже в комнате стало как будто светлее. А Гриша - что ж, Гриша только строит из себя преданного слугу хозяина, а стоит тому отлучиться, водительтелохранитель сразу же превращается в обычного мужика, имеющего жену, детей и кучу забот. Женя никогда даже не пыталась "договориться" с Гришей, уверена была, что тот донесет отцу, но зато весьма ловко научилась его обманывать. Водитель, как и его шеф, пребывал в приятном заблуждении относительно Жениной взрослости и никаких особых хитростей от нее не ожидал, а посему легко попадался даже на самую примитивную ложь.
Когда около четырех часов Гриша вошел к ней в приемную, он увидел несчастную и совершенно больную дочку шефа. Женя сидела, обхватив руками голову. Перед ней на столе возвышалась выразительная кучка всевозможных лекарств.
– Проводил папу?
– спросила она страдальческим голосом.
– Да, все в порядке, заехали домой за вещами - и в аэропорт, - Гриша посмотрел на часы, - минут через пятнадцать должен взлететь. А ты чего, заболела?
– Да, что-то мне нехорошо, - жалобно проныла Женя.
– Прямо не знаю, что делать, еще немецкий этот сегодня...