Когда боги смеются
Шрифт:
Сегодня ночью я пришел на Форум, чтобы прочесть послания. В последний раз я делал это несколько дней назад, когда узнавал о выступлении в клубе "Селена". Тогда мне бросилось в глаза мерзкое послание:
"Да кому может быть интересна эта группа? Типичное дерьмо для тинейджеров. Но как себя раскрутили!"
Послание было подписано именем Yanka. В самом тексте я не усмотрел ничего оскорбительного для моей королевы, но такое уже бывало и раньше: в ответ на самые безобидные высказывания неожиданно начинал обрушиваться поток грязи. И моя задача в таких случаях - эту грязь остановить, осадить негодяя, заставить его умолкнуть, чтобы он больше не заражал своим презрением и вонючей ненавистью святое пространство,
"Группа похабная, и песни у нее похабные, и исполнение похабное. А самая похабная - Медведева. Она и в жизни наверняка проститутка, и на сцене такую же изображает".
И подпись "Профайлер".
Это появилось в субботу, в шестнадцать часов двадцать три минуты. Профайлер. Кто ты такой, чтобы посметь это написать? Я должен объяснить тебе твое место, за рамки которого ты не имеешь права не только выходить, но даже и палец высовывать. Если ты искренне заблуждаешься, я объясню тебе твою неправоту. Но если ты станешь упорствовать в своем заблуждении...
Стоя в набитом вагоне метро, Настя ю и дело поворачивала голову, пытаясь поймать свое отражение в оконном стекле. Это было сродни наркотику, ведь она понимала, что увидит в точности то же самое, что видела минуту назад, и все равно не могла не смотреть. Ей вдруг показалось, что лицо у нее стало каким-то широким и мучнисто-белым, похожим на плохо пропеченный блин. "Надо было накраситься, - с запоздалым сожалением подумала Настя.
– Стильную стрижку нельзя ноешь с неприбранным лицом". Она представила себе, как могут отреагировать на ее прическу на работе, и вздрогнула. Сколько еще сегодня выслушать придется всякого разного! От одобрения до ехидных шуточек и откровенной критики. И почему она не подумала об этом, когда принимала спонтанное решение подстричься? Чем ближе она подходила к зданию на Петровке, тем больше одолевал ее страх. На протяжении последних ста метров, остававшихся до проходной, ее обгоняли и шли ей навстречу сотрудники ГУВД, которых она знала, но ни один не поздоровался с ней. "Не узнают", - констатировала Настя со странной смесью облегчения и тревоги.
Когда она доставала удостоверение, чтобы показать милиционеру на контрольно-пропускном пункте, рука ее заметно дрожала. "Сейчас начнется, подумала она.
– На фотографии одна голова, а у меня на плечах совсем другая". Милиционер, однако, посмотрел только на удостоверение и равнодушно кивнул. Личность предъявителя его мало интересовала.
По коридору на своем этаже Настя бежала почти бегом. Она и сама не могла бы объяснить, почему так нервничает и боится. Дверь кабинета казалась ей спасительной пристанью, но мужества не хватило, и она, воровато оглянувшись, нырнула в расположенный куда ближе кабинет Юры Короткова.
– Это... что?
– спросил он, обшаривая глазами возникшую на пороге такую знакомую фигуру, одетую в обычные Настины вещи - черные джинсы, светло-голубую шелковую водолазку и спортивные туфли на мягкой толстой подошве.
– Это кто, - с робкой улыбкой поправила его Настя.
– Это я. Я подстриглась.
– Зачем?
– Надоело носить длинные волосы. Решила попробовать носить короткую стрижку. Тебе не нравится?
Надо отдать должное Короткову, пришел в себя он довольно быстро. Встав из-за стола, он подошел к Насте вплотную и стал зачем-то поднимать отдельные пряди и заглядывать под них.
– Что ты там ищешь? Тараканов? Или бриллианты?
– Слушай, ты чего, на самом деле подстриглась? Это не парик?
– Да нет же, Юрик, это все настоящее. Тебе первому доложила, как ты есть мой начальник.
Коротков
– А че? Очень даже. Ты только солидная какая-то стала, взрослая.
– Юрочка, мне тридцать девять лет. Я же не могу в тридцать девять выглядеть на двадцать пять.
– Но ты же выглядела!
– резонно возразил Юрий.
– Вот еще два дня назад, как сейчас помню, ты выглядела на двадцать пять.
– Не ври.
– Ну на двадцать семь. Ну ладно, на двадцать восемь. За каким хреном тебе понадобилось стареть? Не понимаю.
– Объясню, если не понимаешь. Человек имеет обыкновение вести себя в соответствии с тем возрастом, в котором он себя ощущает. А возраст он ощущает, когда смотрит на себя в зеркало. Шестидесятилетняя женщина, которая думает, что ей всего сорок и ведет себя как сорокалетняя, выглядит смешно. Все вокруг знают, что ей шестьдесят, что у нее внуки, пенсия и варикозное расширение вен, а она наряжается в короткие юбки и носит майки на бретельках.
– Ну и пусть носит, если у нее ноги красивые и морщин мало. Женщине столько лет, на сколько она выглядит, этому нас еще в детстве учили.
– Ты не понял, Юрик. Женщина имеет право одеваться в соответствии со своей внешностью, тут и спорить нечего. Фигура хорошая, морщин мало, прическа в порядке - ради бога, хоть мини пусть носит, хоть авангард какой-нибудь. Но при этом она не должна забывать, сколько ей на самом деле лет, и, если у нее есть внуки, она должна, она обязана выполнять социальную роль бабушки. Она не имеет права открещиваться от своих внуков и делать вид, что их нет вообще на том только основании, что у нее хорошая фигура и мало морщин. Уловил разницу? Когда женщина выглядит моложе своих лет, она все время видит себя в зеркале, такую молодую и красивую, и у нее может сложиться обманчивое впечатление, что ей и на самом деле столько лет, на сколько она выглядит. И она может инстинктивно начать подстраивать свое поведение и всю свою жизнь под этот нереальный возраст. Будет, например, делать вид, что у нее еще вся жизнь впереди, что она еще все успеет, что у нее не может быть серьезных болезней и так далее. А это неправильно.
– То, что ты считаешь это неправильным, я понял, хотя и не согласен. А к тебе-то это какое отношение имеет?
– Учусь быть взрослой теткой, а не маленькой девочкой, которую все окружающие мужчины защищают и прикрывают. Ну что ты прикидываешься, Коротков? Не делай вид, что Колобок с тобой насчет меня не разговаривал.
– Ну разговаривал, - нехотя признался Юрий.
– Но ты не думай, Настюха, я не...
– Юрочка, - она мягко улыбнулась, - Колобок прав, и я на него не в обиде. Я просто делаю выводы и исправляю ошибки по мере сил и способностей.
Коротков отошел и снова уселся за свой стол.
– Да-а, мать, ошарашила ты меня. К тебе теперь на кофе не напросишься, будешь со мной строгой и официальной.
Настя подхватила сумку и открыла дверь в коридор.
– А ты рискни, - посоветовала она.
– Вдруг получится.
– Здоровья жалко, - тут же отпарировал Юра.
– А вдруг не получится? Загрызешь или оторвешь что-нибудь. Но ты чайник-то включи на всякий случай, я сейчас один звоночек сделаю и приду.
Насте стало легче. Войдя в свой кабинет, она включила компьютер и поставила греться электрический чайник, которым наконец заменила любимую высокую керамическую кружку. Вчера вечером дома она проверяла, не поступили ли на Форум какие-нибудь сообщения в ответ на послание, отправленное ею в субботу и подписанное "Волкодав". Пока откликнулся только один человек, написавший: "Вумат!!!" и подписавшийся "Мапупа Розовая". Сегодня сообщений с пометкой "Re", что означало "ответ", было уже несколько.