Шрифт:
Кривчиков Константин
Когда дует ветер
Пролог
Бросив на Гроха короткий взгляд, Рунат молча спрыгнул с коня. Лицо юноши побагровело. Рубленые фразы прозвучали, как резкие удары наотмашь:
— Ладно. Будем драться. Насмерть. Если ты не трус.
Близнецы перешли черту, за которой каждый из них уже не представлял дороги назад. Всего нескольких дней хватило братьям, чтобы превратиться в смертельных врагов.
…По
Парни из племени Лося ехали к соседям выбирать невест.
По обычаю, заведенному у гартов, мужей и жен искали в соседних, дружественных племенах. 'Лоси' и 'косули' уже длительное время обходились без конфликтов, считаясь союзниками. А чего делить? Одним духам поклоняются, лесостепь большая, места и еды пока всем хватает. Вот и обменивались женихами да невестами.
Мухилы веселились и дурачились. По пути загнали нескольких зайцев, убили, прижав к оврагу, оленя. Увидев, что к ночи до соседей не доберутся, решили остановиться на ночевку на крутом яру реки в небольшой роще, где бил родник. Тем более что и остаток пути проходил вдоль берега: стойбище 'косуль' располагалось на мысу, в месте слияния двух рек.
Разожгли костер, зажарили оленя. Почти два десятка крепких молодых челюстей вгрызались в мясо так, что треск разносился по ночной степи за полусотню метров. Подшучивали над Ирасом. Он значительно превосходил других 'лосей' по возрасту: двадцать лет парню, а все в мухилах ходит. А почему? Плохо на лошади держится.
По обычаям гартов сватовство представляло простой и демократичный процесс. Мухилы приезжали в племя невест и устраивали там скачки. Кто первым успевал к финишу, тот и выбирал лучшую, на его взгляд, девушку. Впрочем, девушка могла и отказать, если парень ей не нравился. Чтобы свести к минимуму возможность такого конфуза, скачки проводили на второй день, а первый день выделялся на знакомство, обмен любезностями и прощупывание почвы.
С другой стороны, привередничать особо не приходилось. И девушки, и парни знали: не найдешь себе пару сейчас — жди еще полгода до весны или наоборот, до осени. Обряд осуществлялся лишь два раза в году: в период весеннего и осеннего равноденствия. Гарты жили по лунно-солнечному календарю.
Ирас, в общем, и не привередничал. Но и брать в жены абы кого — не хотел. Однако первым, и даже в числе первых, очутиться на финише скачки ему не удавалось. И когда наступала очередь Ираса выбирать, как-то так всегда получалось, что все девушки, на которых он клал глаз, уже оказывались при женихах.
Вот и холостяковал парень до сих пор и каждые полгода ездил за невестой с все более молодыми, чем он, спутниками. А им только дай повод позубоскалить. Правда, Ираса, все-таки, немного побаивались — старший сын вождя, не какой-нибудь простой гарт. Но в эту поездку ему данное обстоятельство не помогало. Впервые вместе с ним в вояж за невестами отправились сродные братья-близнецы Ираса, перешедшие, после обряда инициации, в статус взрослых мужчин-мухилов. А уж младшие братья возможности подсмеяться над старшим братом никогда не упускали. Особенно любил ерничать Грох: невысокий, но по-обезьяньи длиннорукий крепыш, с голубыми, обманчиво добрыми глазами. Вот и сейчас, у костра, он выступил в роли заводилы:
— Ну, как думаешь, Ирас, каким нынче на скачках будешь? Неужели опять первым… с конца?
Молодняк захохотал.
— Зря ты, Грох, смеешься над Ирасом, — примиряюще произнес второй близнец, Рунат. Он походил на брата как две капли воды. В племени их все постоянно путали, даже отец. Отличались братья только характерами: Грох был хотя и не очень умен, но хитер и злопамятен, а Рунат — смышлен, незлобив, но вспыльчив и заносчив. А еще близнецы постоянно находились в состоянии вялотекущего конфликта — каждый пытался доказать свое преимущество и редко когда соглашался в чем либо с братом.
— От женщин много хлопот, — продолжил мысль Рунат. — Одни разговоры бесконечные чего стоят. А потом дети пойдут, их кормить надо. Может, Ирас просто лишних забот не хочет?
— А может, у него мужской силы нет? — Грох имел склонность к злым шуткам, а тут еще возражения Руната раззадорили. — То-то он все вокруг колдуна отирается. У того тоже ни жены, ни детей.
Замечание прозвучало двусмысленно и оскорбительно. Ирас, сидевший через человека от Гроха, ухватил его рукой за малису* и выкрикнул:
— Ну, ты, сын добруски*! Закрой пасть!
Ирас явно переборщил. Мать Гроха и Руната происходила из племени Волка, и называть ее добруской мог только человек, желавший нанести оскорбление.
Через мгновение в руке Гроха появился нож, и случилась бы беда, если бы не соседи, растащившие горячих парней в разные стороны.
Ирас быстро успокоился и уже жалел о сказанном. Он знал, что отец не одобрит его поведения, и это могло привести к очень неприятным последствиям. А вот Грох еще долго вырывался из рук сверстников, и, брызгая слюной, грозился зарезать Ираса, как свинью. Еле-еле утихомирился, но так и не пожал протянутую руку старшего брата.
На следующий день, около полудня, мухилы прибыли в племя Косули. Их поджидали — разведка у 'косуль' времени зря не тратила. Сразу повели к костру в центре стойбища, где обжаривались два кабана. И девушки тут как тут появились — уселись напротив, захихикали, обмениваясь первыми впечатлениями. Впрочем, кое-кого 'косули' видели уже в не первый раз. Но Ираса у костра не было, также как и близнецов.
Они пошли в хижину вождя — передать подарки от отца. Вождю 'косуль' подарки понравились, особенно копье с наконечником из красного обсидиана.
Затем хозяин угостил гостей кумысом и долго расспрашивал о делах в племени Лося. Вождь имел и родственные интересы. Год назад к 'лосям' ушла жить его старшая дочь. Отец до сих пор переживал, что она не досталась в мужья Ирасу: хорошая могла выйти пара из сына вождя и дочери вождя. Но что поделаешь, если Ирас такой неудачник. И в том году не пришел первым на скачках. Вот дочку вождя и умыкнул рядовой 'лось'.
Парни уже собрались отправляться к сверстникам, за общий костер, но вождь приготовил 'сюрприз'. Выйдя из хижины, он хлопнул в ладоши и позвал: 'Арида, иди сюда!'