Когда дьявол пляшет
Шрифт:
Райан содрогнулся и припомнил смешанное чувство стыда и облегчения, когда его собственному взводу разрешили оставить оборону Ококвана. Он знал, и очень хорошо, как сейчас чувствовал себя Мосович. А может, и нет: у Райана тогда все время имелась возможность отступления.
Он посмотрел на табло имеющейся артиллерии и побледнел. Сержант-майору не понравится то, что он сейчас услышит; скорее всего он просто не поверит.
— Сержант-майор, у меня жуть до чего паршивые новости Сражение на севере вынудило КОНАРКа стянуть туда всю пригодную артиллерию. У нас забрали оба приданных полка тяжелой артиллерии; дополнительную спецартиллерию, которую
Райан мог слышать, как матерится в трубке сержант-майор, и это заставило что-то щелкнуть в его голове.
— Сержант-майор Мосович? Из Ричмонда?
На другом конце линии немного помолчали.
— Да, это я. Откуда вы знаете, сэр?
Райан погладил усы. Он отрастил их для солидности еще тогда, когда думал, что слишком молод для неожиданно присвоенного звания капитана. Затем спустя какое-то время он обратил внимание, что люди не смотрят ему в глаза. Кроме ребят из боевых подразделений, конечно, но в окрестностях штаба корпуса такие встречаются не часто. Что до остальных… они имели склонность отводить взгляд. Некоторые из них поговаривали, что по его виду не скажешь, что ему еще не исполнилось и тридцати.
Но усы он не сбрил.
— Я знаю мистера Кини. И довольно хорошо.
Он учился у Кини во время перестройки в Чаттануге, и они стали больше, чем просто знакомыми; Кини был из тех, кто мог смотреть юному майору прямо в глаза. И Кини рассказывал много хороших историй про Ричмонд. Они были лучше, чем истории Райана, которые в большинстве заканчивались либо «и тут мы снова побежали» или «затем он умер».
— Все-таки лучше, чем на Барвоне, сержант-майор, — добавил Райан и понял, как добиться, чтобы сержант с ним работал. Если они будут работать вместе, а не вопреки друг другу, что неминуемо случится, если Мосович вообразит, что имеет дело с «десантником в кресле», то, наверное, смогут вытащить команду ДР.
— Лучше Барвона, но не так хорошо, как в Ококване, — добавил майор. — Там у меня под боком стоял «Миссури».
Райан снова замолчал и пощелкал иконки, перестраивая данные.
— Сейчас я передал вам все, что в моей власти отдать, сержант-майор. Я пошлю гонца к командиру корпуса с просьбой снять с дежурства все силы быстрого реагирования, кроме одного батальона. Некоторые из этих парней скорее всего дрыхнут, так что это их разбудит. Не успеете и глазом моргнуть, как в вашем распоряжении окажется без малого две бригады артиллерии.
Мосович улыбнулся, когда ПИР показал переход под его контроль всей доступной артиллерии корпуса, но смешок подавил.
— Так это были вы, сэр. Да уж, хотелось бы мне иметь «Миссури» на дистанции выстрела. Или любой бронепоезд. Но придется обойтись тем, что есть.
Райан ткнул пальцем в ближайшего старшего сержанта, затем в направлении апартаментов командира корпуса. Штаб размещался на пригорке посреди ущелья в здании бывшей школы. Сейчас в спальнях жили офицеры, а в доме
— Я посмотрю, не удастся ли наскрести еще чего. Есть еще мысли?
— Только одна, сэр, — добавил Мосович. — Наверное, есть смысл разбудить майора Штеверича из Ш-2. Действия этих ребят не похожи на обычные послинские. Слишком продуманные, слишком… что-то такое. Кажется, они предугадывают наши ходы в манере, которая мне совсем не нравится. Они как бы угадывают все, что мы делаем.
— Или читают почту? — спросил Райан. — Вы говорите по закрытой линии, верно?
Он проверил условные значки на коммуникаторе.
— Верно.
— Да, сэр, — ответил Мосович. — Мы пользуемся лазерной системой, я не доверяю даже ультраширокополосному радио. Но мы теряли сенсоры. Вот почему здесь мы; потому что мы потеряли все наши сенсоры по эту сторону гор. Что они с ними делают?
Туло’стеналоор заглянул через плечо бого-короля и обуздал свое нетерпение. Голосвина было почти невозможно найти, и еще труднее выдрать из его устоявшейся рутины на Дорадане. С точки зрения юных башибузуков, составлявших большинство Воинства, подобные Голосвину кессентаи немногим отличались от кенстайнов. Может быть, они и неплохо дрались, чтобы заслужить небольшие владения, кусок земельного надела и одну или две фабрики. Но затем они останавливались, предоставляя драться тем, у кого это получалось лучше. И они имели странные… понятие хобби отсутствовало в языке послинов, но это слово подходило лучше всего.
В случае Голосвина хобби являлись… устройства. Похожа, он понимал оборудование Аллдн’т лучше, чем его давно гинувшие проектировщики из числа и Аллдн’т, и послинов. Он мог улучшить — на ум приходило еще одно человеческое слово, «настроить» — тенар так, что он начинал двигаться более быстро и плавно, а сенсоры просто превосходно взаимодействовали с оружием. О его комплектах сенсоров ходили легенды, и многие зажиточные кессентаи годами дожидались завершения изготовления одной из его систем, чтобы их приобрести.
И любая из них стоила в торговых кредитах больше, чем полностью снаряженный обычный оолт.
Но подлинной любовью технаря являлись новые открытия, новые устройства, с которыми можно повозиться, как этот коробок сенсора, паривший в стасис-поле.
— Эти люди, они так бесконечно изобретательны, — вздохнул бого-король. — Взгляни. Не только коммуникатор, не только передатчик и не только лишь сенсор, а все три, совмещенные в одно. Местами довольно грубо; думаю, некоторые компоненты, без сомнения, взяты откуда-то еще. Но весьма, весьма изобретательно.
— А теперь также и защитное устройство, — заметил Туло’стеналоор. — Последний, что мы пытались снять, взорвался, когда его тронули.
Потеря оолт’ос и надзиравшего кессентая не стоила упоминания.
— Мне нужен образец одного из них, — сказал Голосвин. — У меня есть один оолт’ос, у кого, вероятно, получится успешно снять такой.
— После решения этой небольшой проблемы, — сказал Туло’стеналоор. — Их неуловимая связь зависит от этих предметов. Я хотел бы устранить это звено, если возможно.