Когда ее не стало
Шрифт:
– Я только что воскресла, давай рассказывай мне обо всем, что здесь происходило после моих похорон. В первую очередь о Сергее.
– Его сегодня выписали из больницы. Обошлось.
Светлана напряглась:
– Что с ним произошло?
– Тебя-то на ремни порезали, а его слегка ранили. Так что Сергея на твоих похоронах не было, твой труп он не видел. Опознавал тебя твой отец, а похоронена ты в закрытом гробу.
– Об этом нетрудно догадаться. Что в лаборатории Сергея?
– Они получили патент. Министерство химической промышленности прислало правительственную поздравительную телеграмму.
– Отлично. Это то, что нам сейчас нужно. Тащи коньяк, надо бы разогреть кровь в жилах мертвого тела.
– Да, погода резко испортилась. Весна превратилась
Ефим сбегал на кухню, принес бутылку и бумажные стаканчики. Из закуски нашлись лишь чипсы с сыром.
Выпили, похрустели.
– Вот что, Фима, ты должен поехать в лабораторию Сергея, собрать всех без исключения сотрудников в одной комнате и продержать их там не менее десяти минут. За это время я успею проникнуть в кабинет Неверова и проверить некоторые бумаги. Другой возможности у нас нет, ночью там охрана работает. Лаборатория частная, а охраняется как секретный военный объект.
– И правильно, – заметил Ефим. – Их разработки того стоят. Но почему Сергей не может сам провести проверку сотрудников? Ему это сделать, как два пальца об асфальт.
– Не будь тупицей. Сергей даже догадываться не должен, что я жива. Он понятия не имеет о нашем расследовании. Не дай бог заподозрит что-то. Все, его тут же пришьют! Он же поднимет скандал, который ни к чему хорошему не приведет, зато все змеи расползутся по щелям.
– Поднимет, если будет в состоянии, – усмехнулся репортер.
– И я о том же. Вряд ли он в ближайшие дни выйдет на работу. Ты должен успеть до его появления в лаборатории. Все просто. О наших химиках готовится статья в газете. Они стали лауреатами, нужна фотография всего коллектива. Возьмешь штатив, софиты, сделаешь десяток снимков. В коридорах лаборатории кошки не должно остаться, на десять минут здание должно вымереть. Мне этого времени хватит.
– Ладно. Организуем. А теперь скажи мне честно: кто знает о том, что ты жива? Кроме отца, разумеется.
– Майор Балабанов. Отец доверяет Тимуру.
Ефим разлил коньяк по стаканчикам.
– Мог и сам догадаться. Они тут такие спектакли разыгрывают, ну прямо Шекспиры. В одном я участвовал. Пленку сейчас тебе покажу. Репортаж переписал на диск, телевизора у меня нет, но ноутбук тоже сгодится. Кажется, твой папочка решил запугать полгорода и взять контроль в свои руки.
– Он хочет избавить город от страха, – сказала Светлана. – Но именно страх должен парализовать Пичугина и выбить его из седла. Напуганный человек начинает делать глупости. Пичугин убийственно спокоен, а потому не совершает ошибок. Мы же идем своим путем. Даже мой отец не знает о том, что трое лучших химиков из ликвидированной в Орле нарколаборатории уцелели. Мало того, они приехали к нам и ухитрились договориться с Пичугиным. Им требовалась надежная крыша и полная безопасность в обмен на синтетику. Вот почему Пичугин выстроил для Сергея новую шикарную лабораторию, а потом рекомендовал ему ученых из Москвы. Паспорта для химиков-беглецов с именами известных ученых сделал генерал Янкелевич. Сергей до наивности доверчив, так как сам предельно честен. Все прошло бы гладко. Но я через нашу редакцию стала выписывать для мужа научные журналы и однажды наткнулась на статью профессора из России Геннадия Владимировича Неверова. Там же была его фотография. Ученый как работал в Москве, так и работает. И с нашим Неверовым не имеет ничего общего. Вот тогда я поехала в Орел и собрала все сведения о разыскиваемых наркохимиках, исчезнувших после разгрома подпольной лаборатории. Оказывается, их данные посылались и в наше управление полиции. Но все документы в первую очередь ложатся на стол Янкелевича, так что нежелательные бумаги могут и исчезнуть. О своих открытиях я не ставила в известность отца. И уж тем более Сергея, который до сих пор думает, что работает с настоящими учеными. Тот журнал я ему не передала. Он в моем тайнике на даче. Там же я держу и другие материалы. Пора их оттуда забрать.
– Ты не боишься? – спросил Ефим.
– А кто и чем может напугать покойника?
– Тебе нужна надежная берлога.
– Обо мне не беспокойся. Меня
– Как же мне с тобой связываться?
– Нужен телефон с сим-картой, купленной на чужое имя. Твой уже скоро поставят на контроль. Тебе предстоит активная работа, Фима. Мой номер зарегистрирован в Харькове. Так что звонить будем на Украину. Мы не имеем права ошибаться, Фимка. С меня хватит одной могилы. А теперь давай выпьем.
Их разговор продолжался до утра.
11
Любая встреча Визгунова, отстраненного от дела, и майора Балабанова выглядела вполне естественно. Заместитель считал своим долгом докладывать начальнику о ходе следствия.
Поздним вечером, после тяжелого рабочего дня, майор приехал к Визгунову домой. Устроились на кухне. Балабанов был голоден, и хозяин решил поджарить яичницу из шести яиц с колбасой. Любимое дежурное блюдо – вкусное и готовится легко и быстро.
Визгунов стоял у плиты, а майор докладывал обстановку, откусывая от ломтя черного хлеба, посыпанного солью.
– Деньги в чемодане оказались фальшивыми. Мы не ошиблись в прогнозах. Я высказал свое мнение следователю в лоб. Зубко – честный мужик и не из болтливых. Конечно, я его напугал. Но факты – неопровержимая вещь. Вся надежда на поддержку прокурора области. С ним бодаться бесполезно. Он ведь тоже из Москвы, как и ты. К нам отправлен в ссылку.
– Я его знаю. Лев Гаврилович Кустинский. Работал в Генеральной прокуратуре. Против него выдвинули обвинение в получении крупной взятки. Доказать ничего не смогли, но и держать человека с запятнанной репутацией в центральном аппарате не стали. Вот и выслали на периферию. За ним до сих пор наблюдают, и он об этом знает. Сейчас Льва Гавриловича подкупить невозможно. Один неверный шаг, и ему все припомнят. Это одна из ошибок мэра. Зря он решил разделаться со Светланой в пригороде. Конечно, Пичугин был уверен, что все пройдет чисто. Сорвалось. Теперь мы должны подбрасывать козыри Кустинскому и отбирать их у Пичугина. Задачка не из простых, Тимур. У Пичугина стальные нервы. Я навестил его особняк прошлой ночью и заготовил ему виселицу в кабинете. Этот удар он выдержал. Боюсь, правда, что меня заподозрил. Возможно, преувеличиваю. Но тогда почему он тут же вызвал меня, а не кого-то другого?
Визгунов поставил сковородку на подставку в центре стола.
– Бери вилку и лопай, – он помолчал, размышляя. – Нет, Андрей, дело не в подозрении. В петле он увидел серьезную угрозу. Понял, что беззащитен. Раньше ему такое и в голову прийти не могло. Ты его серьезно напугал. Кого же ему звать на помощь? Янкелевича? Смешно. Обращаться в полицию? Засмеют, и по городу поползут слухи. Теперь все его надежды только на тебя. Ему нельзя давать передышку – наоборот, надо усиливать давление. Он должен поверить в существование киллеров, которые открыли на него охоту. Нам не нужен умный, проницательный и расчетливый противник с неограниченной властью. Нам нужен паникер, дрожащий от страха.
Сковородка быстро опустела, и Визгунов достал из холодильника бутылку пива.
– Запей. Яйца рот сушат. По логике вещей, Тимур, Пичугин все свои упущения свалит на секретаря. Он сделал огромную глупость, выгнав Ордовского из дома. Теперь попытается его найти. Мы должны изолировать Эдуарда и надежно спрятать.
– Сожалею, Андрей, но Ордовский сбежал. Ребята вели Эдика от особняка Пичугина до его берлоги на улице Белинского. Секретаря выгнали без денег, в чем был, в том и ушел. И мои парни расслабились. А зря. Он заходил туда на пару минут и ушел через крышу. Мы его недооценили. Мужик неглупый, только прикидывался дурачком. Не думаю, что он заметил слежку, скорее подстраховывался. Я полагаю, что на улице Белинского у него был тайник. А мы знаем о подмене денег в чемодане. И если Ордовский заходил в квартиру за деньгами, то теперь выловить его намного сложнее. С наличными в кармане он почувствует себя более уверенно. Эдик понимает, во что его превратят, если найдут. Провал операции с киллерами, кража денег, предательство… Ему конец!