Когда горит вода
Шрифт:
Умяв одного воробья, Роман тут же взялся за другого, чем сильно порадовал хозяина.
– Кусайте, кусайте… – приговаривал тот. – Вот это халясо с палясенком. Вот надо соус – и это…
Он указал на тарелку с бамбуком.
– Угу, – кивал гость, пробуя из всех тарелок (кроме тех, против которых сразу был поставлен код). – Вкусно. Очень вкусно. Вы тоже кушайте, уважаемый Зу, мне одному столько не съесть.
Они выпили еще из «оранжевой» бутылки, после чего Роман, закусив хорошенько поросенком и бамбуковыми побегами, расхрабрился
Эта тоже оказалась ничего и чем-то напомнила Роману родную зубровку. И карась пошел за милую душу, невзирая на то, что жарен он был в чем угодно, но только не в сметане.
В общем, профилактика тропических болезней несколько затянулась, в результате чего Роману, наевшемуся буквально до тошноты, захотелось где-нибудь прикорнуть. Он бы и вздремнул, да мозг упрямо напоминал, что впереди встреча с нужным человеком, и тот появится с минуты на минуту.
Чувствуя, что он опьянел гораздо сильнее, чем рассчитывал, Роман потребовал кофе для срочного восстановления ресурсов. Кофе не оказалось. Пришлось довольствоваться зеленым чаем.
Обжигаясь, Роман принялся торопливо пить чашку за чашкой, увы, хмелея от этого еще больше.
«Нарочно они это подстроили? – думал он, косясь на ушедшего за стойку Зу. – Подпоил меня, американский агент. И кофе спрятал. А как мне смотреть в глаза Лам Сиену… Тьфу, Сам Лиену. Или как там его? А, черт, не надо было пить „изумрудовки“…»
В это время в кафе вошел высокий худой человек. Осмотревшись, он направился к столику Романа.
Тот с первого взгляда понял, что это его связной. Сделав сверхъестественное усилие, Роман частично отрезвел. Но глаза – он чувствовал – его выдавали.
Тогда он не нашел ничего лучшего, как напялить солнцезащитные очки. Выглядело это, должно быть, не очень вежливо. Но Роману, который заботился о сохранении лица, было не до того.
Впрочем, как выяснилось, Сам Лиену тоже.
Не присаживаясь, он склонился над Романом и тут же тихо сказал:
– Посли.
Глянув через плечо, Роман убедился, что, кроме него, других европейцев в кафе нет. А стало быть, и затруднений с идентификацией посланца из России у связного не возникло. Но почему такая спешка? Куда, собственно, «посли»?
– Э-э… – неопределенно протянул Роман.
Все-таки хотелось убедиться, что перед ним именно тот человек, на встречу с которым он пришел. А то ведь мало в какую историю можно угодить. Один раз, по молодости лет, Роман вот так «ушел». И попал в притон наркоторговцев. Настрелялся всласть, хотя задание предполагалось безобидное и даже скучное.
Иной раз лучше и поскучать.
Пришедший нетерпеливо глянул в окно, покосился на дверь. Казалось, он испытывает непреодолимое желание выбежать вон.
– Вы хотели посетить музей леволюции? – спросил он натянутым, как струна, голосом.
Говорил он по-русски правильно и чистенько. Во всяком случае, условная фраза была произнесена им без запинки.
– Да, –
– Пойдемте. Я вас пловожу.
Сам Лиен (теперь Роман был уверен, что это именно он) повернулся и быстро направился к выходу. Его какая-то неуместная торопливость действовала на нервы.
Но делать нечего, надо идти.
На расчеты времени не было, связной уже выскочил за дверь. Положив на стол несколько стодонговых купюр, в надежде, что заведение не останется внакладе, Роман поднялся, кивнул улыбающемуся издалека хозяину и, стараясь шагать беззаботно и неторопливо, вышел из кафе.
Сам Лиен поджидал его на улице, все так же подозрительно озираясь. Роман хотел ему сказать, что если он чем-то озабочен, то не стоит так явно привлекать к себе внимание. Но, во-первых, Сам Лиен мог его попросту не понять, а во-вторых, как бы он не испугался еще больше. Возьмет да со страху дунет куда-нибудь в переулки, носись потом за ним по всему городу.
– Куда сейчас? – спросил Роман как можно спокойнее.
– Сюда!
Сам Лиен махнул рукой и чуть не бегом направился к мотостоянке. Жара стояла феноменальная, в глазах от змеиных водок рябило, и Роман испытывал лишь одно желание: забиться в какую-нибудь прохладную щель и лежать до наступления сумерек.
Однако – вперед. Возможно, через час все закончится и можно будет уползти в гостиницу, подремать под кондиционером до обратного рейса. До него оставалось четыре часа, и Роман надеялся, что без труда поспеет к вылету.
Он догнал Сам Лиена, когда тот уже с треском завел свой мотоцикл – древний советский «Иж».
– Садитесь, – указал вьетнамец себе за спину.
Роман сел на горячее сиденье, ухватился за тощие бока водителя.
– Я готов.
Сам Лиен взял такой старт, точно хотел оторваться от погони. Как только глушитель не потерял.
Роман, поневоле трезвея, несколько раз оглянулся. А может, действительно погоня? Иначе с чего бы этот каскадер так гонит свой трескучий драндулет?
Но минут через пять Сам Лиен поехал тише, а потом и вовсе потащился, как черепаха. Тут до Романа дошло (был бы трезвее, понял сразу): он снова имеет дело с новичком. Отсюда и нервозность, и напряжение в голосе, и стремление как можно быстрее покинуть место встречи. Невзирая на свои сорок, Сам Лиен вел себя так же, как восемнадцатилетний Лак.
Роман отодвинулся от узкой спины Лиена, закурил, пуская дым по ветру. Пролетающие мимо улыбчивые мотоциклистки махали ему руками.
Помахал и он, чего уж там. И почувствовал, что эта езда и мотоцикл его отнюдь не красят.
– Далеко еще?!
– Близко, – крикнул вьетнамец. – Уже плиехали.
Буква «р», как и всем его землякам, ему не давалась. А так очень даже приличный был выговор. Не иначе, бывший советский студент.
Сам Лиен свернул в переулок и остановился возле двухэтажного дома.