Когда горит вода
Шрифт:
– Проклятый Ву! – вернулся Фыонг к излюбленной теме. – Если бы не он, разве мы с тобой ломали бы сейчас головы над тем, как нам вернуть профессора и спастись самим? Когда все кончится, я тебя прошу лишь об одном: отдай этого предателя мне. Я знаю, как заставить его помучиться подольше.
Нгок промолчал, сосредоточенно набирая номер телефона.
19 июня, Южный Вьетнам, 12.40
Длительный переход утомил всех. На что выносливы и привычны были молодые
Наконец джунгли расступились. В просвете обозначились острые крыши со скрещенными на коньках перекладинами.
– Это деревня Тяюна, – пояснил Чой.
Роман кивнул, еле переводя дух от усталости. Он брел, что называется, на честном слове и мечтал лишь о том, чтобы хоть на полчаса занять горизонтальное положение.
Схожее желание испытывали и его спутники. Чой уже не мчался впереди всех, а покорно шел за Тяюном. Одна лишь Ти бежала впереди, неплохо зная дорогу.
Выход к деревне они восприняли как маленький праздник. Домишки, стоящие на высоких тонких столбиках, были совсем крохотные. Хижина Чоя казалась хоромами по сравнению с ними. Но, тем не менее, это было человеческое жилье. Все не на мокрой траве лежать, укрываясь дождем вместо одеяла.
Всего домов Роман насчитал четыре. Рядом – огороды, отвоеванные у джунглей, за плетеными оградами – пестрые куры и поджарые свиньи. И непроницаемая стена леса вокруг. Идиллия для того, кому наскучила цивилизация. А также для того, кто хочет навсегда укрыться от глаз этой самой цивилизации.
– Сейчас кушать и отдыхать, – распоряжался Чой, к которому уже вернулась его неизменная бодрость.
– Ничего не имею против, – отозвался Роман.
Он сел под одним из домов, оперся спиной о сваю, закрыл глаза. Хорошо-о.
Рядом с ним охотники бережно положили на солому профессора.
Впрочем, тот чувствовал себя неплохо. Был все еще слаб, но, отдохнув на плечах носильщиков, оглядывался и даже попытался шутить.
– Чудное местечко, – сообщил он Роману. – Если бы эти люди согласились, я навсегда остался бы здесь.
У Романа не было ни сил, ни охоты отвечать этому седовласому балагуру. Но он заставил себя улыбнуться и поддержать разговор.
– Да, местечко славное, – согласился он, – жаль только, телевизора нет.
– Слава богу, что нет! – возразил профессор.
Тут Роман понял, что Брэксмар вовсе не шутит. Пришлось вспомнить, с кем он имеет дело.
– Я не смотрел телевизор последние лет двадцать, и должен вам сказать, что это воздержание лишь благотворно отразилось на моем мировосприятии, – заявил ученый. – Природа – вот к чему надо стремиться.
Роман кисло улыбнулся. Что касается его, то природой он был сыт по горло, и сейчас не отказался бы от номера в первоклассном отеле, снабженного суперсовременной бытовой техникой, а главное, телевизором в полстены.
Тут профессор, решив, видимо, что пора осмотреться, поднялся, перебирая руками по свае. На ногах держался он все еще плохо и вряд ли решился бы отпустить руки, если бы на помощь ему не бросилась Ти.
Нежно обхватив любителя природы за талию, она медленно повела его вокруг дома. И при этом так заглядывала ему в глаза, что Роман почувствовал укол ревности.
Рядом с ним опустился на корточки Чой.
– Сейчас будем покушать.
– Угу, – кивнул Роман.
Они оба смотрели вслед удаляющейся парочке. Ти будто учила профессора ходить заново.
Несмотря на разницу в росте и в возрасте, смотрелись они удивительно цельно, странным образом дополняя друг друга.
– Скажи, Чой, – решился Роман, – а почему ты взял Ти с собой? Это ведь было твое решение?
– Мое, – сказал Чой.
Роман решил, что на этом разговор и закончится.
– Она болеть, – продолжил, помолчав, Чой. – Она жить в город. Но жить плохо. Она любит белых мужчин. Она ходить с ними и спать с ними.
– За деньги?
– Нет не за деньги. Она любит белый мужчина. Это такой болезнь. У наших женщин так бывать. Потому я забирал ее в деревня. И брал с собой.
– Боялся, что сбежит в город?
– Да, – кивнул Чой, закуривая свою трубочку. – Она уже убегала. Ее привозить назад. Болезнь.
Он пожал плечами, как бы говоря, что ничего с этим поделать нельзя и надо лишь примириться.
«Выходит, меня изнасиловала больная, – подытожил Роман. – Что и следовало доказать».
– Тогда почему ей не выйти замуж за белого мужчину и не жить с ним? – спросил Роман. – Ведь ваши женщины так делают?
– Да, – согласился Чой. – Но мы не разрешать ей.
– Почему?
– Банар мало. Она должна жить со свой народ и рожать для него дети.
Они снова посмотрели на профессора и помогающую ему девушку.
Те, не имея возможности объясняться вербально, общались с помощью жестов. Выходило у них это до того удачно, что они даже чему-то смеялись.
Женщины под соседней хижиной готовили на открытом огне обед. Запахло мясным бульоном – в животе Романа призывно забурчало.
«Хороший перекус, – подумал он, – два часа сна, и я буду как новенький».
– Идем, Роман, – позвал его Чой, крутившийся возле костра.
Там уже сидели почти все жители деревни, держа наготове глиняные миски. Устроились между ними и профессор с Ти. Девушка заботливо кормила ученого, хотя сама с утра ничего не ела.
Роман сел в круг, получил свою порцию жидкой наваристой каши – что-то вроде кулеша – и начал споро поедать ее двумя широкими палочками. Но выловленный из крупы кусок мяса показался ему подозрительным.
– Что это? – потихоньку спросил он Чоя.