Когда киты пели
Шрифт:
Мальчик радостно закивал. Натан был твердо уверен, что отныне теперь именно пдсик – его любимый фрукт.
– Держи, дарю, – дядюшка протянул ему сверток, – дома скушаешь и родителей угостишь.
Домой Натан бежал быстрее, чем в родовое гнездо дядюшки Авраама, ускорения добавляло еще и то, что тропа шла под гору. Он ворвался в кухню, подобно урагану, и застал отца ковыряющимся отверткой в большой металлической коробке. Он часто приносил домой на починку механизмы с метеостанции, если они выходили из строя.
– Смотри! –
– Персики? Где взял?
– Нет, нет, пдсики! – Заулыбался мальчик. – Дядя Авраам подарил!
Отец сперва нахмурился, а потом хохотнул.
– Пдсики, значит, хорошо. Когда пойдешь к нему в гости в следующий раз, захвати свой букварь, ладно? Пусть старик на досуге буквы подучит. Но пдсики так пдсики, мы теперь их только так и будем звать. Положи на подоконник, после ужина съедим.
– А ты раньше такие ел?
– Ел, когда учился в городе в институте, продавали на рынке всякую всячину и персики тоже. Вкусные были. А сейчас следи за мной: П-Е-Р-С-И-К. Шутки шутками, а выучить нужно правильно, переучивать тебя потом сложнее. – Натан кивнул и несколько раз повторил слово самостоятельно.
– Там внутри большая косточка, если посажу, прорастет?
– Сомневаюсь, холодно у нас слишком, но если попытаться хочешь – сажай, поставим эксперимент. Садовый инвентарь весь в сарае.
– А представляешь, если получится? Будем тогда пдсики, то есть персики, каждый день есть! Здорово, правда?
– Здорово. – Энтузиазм сына всегда вдохновлял Ноя, он тоже хотел бы всем сердцем продолжать верить в чудеса.
Дверь хлопнула, и в дом вошла мама. Натан заметил, что у нее блестели глаза, а кончик носа порозовел. Он понимал, что это значило – она точно из-за чего-то плакала.
– Никто больше не купит наш хлеб! – Аврора сняла с плеч рюкзак и расстегнула молнию, в основном отделении лежало четыре буханки в промасленной бумаге.
– Почему так? Хотелось бы подробностей. – Ной снова взялся за отвёртку и принялся вкручивать мелкие болтики обратно в пазы, чтобы те никуда не закатились и не потерялись.
– Ах, подробностей! Вот тебе подробности! Дачники с пятой улицы сказали, что раз наш сын бьет их детей, то они отказываются хоть что-либо у нас покупать! Даже совет свой провели!
– «Совет» – звучит серьезно, спору нет, давай и мы свой проведём, решим что-нибудь важное.
– Ной, вот не смешно, ей-богу. Тебе лишь бы шутки шутить. – Аврора шмыгнула носом и достала из переднего кармашка платок.
– Уж лучше шутить, чем слёзы ронять, дорогая. Это туристы, чего с них взять? Любят цену себе понабивать, все им не так да не эдак. Помнишь, в прошлом году один чудак вой поднял, что дорожки не чищены… в лесу?
Аврора притихла и взглянула на сына, тот сидел по другую сторону стола и старался улавливать шевеления губ, но совсем не понимал, что происходит.
– А как же то, что они сказали про Натана? Что он часто дерётся, бьет других детей?
– Бьет, говоришь. – Ной нахмурил брови. – Натан, ты еще с кем-нибудь из приезжих дрался?
– Нет, только с тем, что бабочку убил. А сегодня я даже никого из детей и не видел. Только на холме в «Гнезде» был, честно.
– Тебе я верю, пойдем, сын, – он приобнял мальчика за плечо, – покажу, как вести настоящий мужской разговор. Пошли на Пятую улицу.
Натан никогда раньше не вел мужских разговоров и не был уверен, как именно они ведутся. Отец всегда был против насилия, так что вряд ли он намеревался пускать в ход кулаки, ведь именно из-за одной жалкой драки Натан и попал в переплет. И ведь даже драки нормальной не было – толкнул разок, и все. Драться Натан не любил, отец учил, что умные люди всегда договорятся, но так ли в действительности много умных людей жило вокруг? Было кое-что, о чем мальчик очень сильно жалел, но не признавался вслух, – знай он, что приезжий поднимет такой шум из-за ерунды, то врезал бы тогда ему как следует, чтобы на самом деле было из-за чего поплакать.
По дороге на мужской разговор они зашли к соседям и прихватили с собой дядюшку Кая и Стефана, они с отцом выросли вместе и крепко дружили, они были из тех немногих, кто жил на острове круглый год.
Подойдя к даче, отец пригладил волосы, прокашлялся и сильно постучал в дверь, так что доски заходили ходуном, ему открыл высокий мужчина в очках и линялых джинсах, из-за его спины выглядывала женщина в цветастом платье.
– День добрый, меня зовут Ной, я староста в этой деревне. Поговаривают, у наших сыновей тут какой-то конфликт вчера произошел. Хотелось бы во всей ситуации разобраться.
– Да, – мужчина немного растерялся и очень неуверенно пожал Ною руку, – конфликт.
– Раз есть конфликт, надо уладить. Мы здесь мирно друг с другом живем.
– Ваш сын агрессивный и бьет других детей! – Женщина привстала на цыпочки, но не стала выходить вперед.
– Больно слышать, я за справедливость. – Ной с досадой покачал головой и достал из кармана блокнот и ручку. – Давайте список пострадавших составим. Сына позовите, если можно.
Мальчишка, видимо, подслушивал разговор взрослых, потому что сразу же вынырнул из-за угла. Рослый, загорелый, на вид ему было около тринадцати.
– Говорят, мой сын тебя побил. – Ной подтолкнул Натана вперед, на фоне приезжего тот выглядел мелким и щуплым, примерно на полторы головы пониже. – Расскажи, как дело было? Кого еще он тут обидел?
Натан вертел головой, чтобы уловить хоть какие-то движения губ отца или людей на пороге, но видел лишь отдельные слоги да обрывки фраз.
– Он толкнул меня! – Мальчик вышел вперед и ткнул в Натана пальцем.
Ной послушно записал «толкнул» в свой блокнот.
– Дальше?
Приезжий молчал.