Когда мертвые оживут
Шрифт:
— Эй, я не шучу! И патроны зря не хочу тратить.
— Да, да, подождите минутку! — проворно отозвался Прилив. — Он всегда быстро соображал. — Что делать будем? — прошептал он.
— Но мы же пираты, нет? — сказал я, мучимый жаждой.
— Ну так что? — прошептала Сочная Ли. — Предложим ему переговоры?
Я выполз из спальника, подкрался к борту и крикнул лысому:
— Эй, парень, давай объединимся! Мы народ предприимчивый, не пожалеешь, если будешь с нами заодно. Мы добро наше все сами нашли, награбили, и от троих избавились… ну, от троих этих тварей.
Никто
Человечек выстрелил. Мы все трое шлепнулись на палубу, и я сразу понял, отчего военные быстро окапываются, — мне захотелось зарыться в доски. Мы лежали и ждали. В ушах звенело.
— Я не шучу! — заорал человечек.
— Ладно, твоя взяла, — отозвался я.
Так мы лишились припасов, а человечек уплыл своей дорогой.
— Да не может быть, чтобы это была полная копия! — убежденно объявила Сочная Ли. — От носа до кормы и дюжины шагов не будет!
— Может, это уменьшенная копия? — предположил я.
Мы умрем от жажды. Это точно. Или один из нас ни с того ни с сего сделается зомби, как Келли, и тогда мы погибнем от зубов зомби. Может, умереть от жажды даже лучше. По-моему, самое поганое — это когда тебя привязывают к гнилому трупу, прямо голова к голове, и оставляют помирать с голоду. Какой-то король в древности так поступал со своими врагами. Тогда еще люди могли себе позволить подобное, а не отдавали под суд за терроризм. Хотя от жажды умрешь все равно быстрей, чем от голода.
Рассвело. Мы обыскали наш корабль сверху донизу. Воды не нашли, но на стене под палубой обнаружили кнут. Не знаю, настоящий или уменьшенная модель, но он был довольно большой. Я захотел выпендриться, щелкнуть, но получил концом по уху, а щелчка и не вышло.
Когда Интернет и телефоны еще работали, ходил слух, что зомби можно управлять при помощи кнута. А еще говорили, что эта зараза передается через секс и живет внутри, ждет, пока не настанет время проявиться. Наверное, это сочинили те, кто давно уже стал зомби и лишился мозгов. Но мы безумно хотели пить и были готовы на что угодно. Сочная Ли отняла у меня кнут, взмахнула, и ей как-то удалось громко хлопнуть, при этом не ударив себя. Ну прямо Индиана Джонс.
Она позвала Келли, и через несколько минут он высунулся из воды. Похоже, плавать зомби все-таки умеют, но, наверное, им лень это делать ни с того ни с сего, нужна эта, как ее… внешняя мотивация. Сочная Ли заговорила с ним, щелкая для убедительности кнутом, позвала по имени, и он отозвался. Нас это почему-то ничуть не удивило, хотя должно было. Правда, он ведь когда-то наши имена знал. Мы их тогда, в прошлом, не скрывали.
Мы спустили веревку, и Келли вскарабкался на палубу. Встал, весь мокрый, глядя на нас, словно на сотню голых разгоряченных девственниц. Причем на всех одинаково, и это, наверное, раздражало Сочную Ли. Кажется, он и не помнил, что раньше был ее любовником. Все же было приятно снова его повидать. Я так ему и сказал, но он не ответил. Он вообще почти не разговаривал.
— Нужно, чтобы ты напал на них! — приказала Сочная, указывая на чудный катер, из тех, где есть кабины, холодильники,
Келли зарычал, как Невероятный Халк, и принялся вилять бедрами, как Элвис. Кажется, он все еще любил Сочную Ли.
Она приказала ему прыгнуть в воду и сделать вид, будто тонет. Если повезет, его примут за живого. Он улыбнулся ей и пошел исполнять приказ.
Да, конечно, то, что мы сейчас делали, было настоящим биотерроризмом. Все равно что раздавать индейцам зараженные оспой одеяла или взять в душе чужое полотенце, потому что свое уже мокрое. В общем, подлость одна.
Мы принялись махать людям на катере и указывать на Келли, а еще на свои снасти, бушприт и мачты, где паруса висели, будто тряпки: мол, ветра нету, двинуться не можем.
Пожилая пара на катере поняла нас, и они подплыли к барахтающемуся Келли. Такие хорошие, добрые люди, помогают тонущему незнакомцу. Пришлось напомнить себе: речь идет о том, кто выживет, они или мы.
Те двое сбросили веревку, чтобы вытащить Келли из темной воды. Они и отпрянуть не успели, как он уже залез на палубу, извиваясь, будто червяк. То, что случилось дальше, напоминало взрыв в магазинчике «Одежда для тех, кому за тридцать»: во все стороны так и полетели клочья фланели и приличные скромные туфли.
Пока Келли жрал, мы спорили: может, что получше надо было придумать?
Наш новый корабль мы назвали «Супермяч». Он назывался как-то по-другому, но буквы все стерлись, когда Сочная Ли подогнала катер к «Нинье». Она никогда не умела как следует парковаться. Но вы бы видели, как она дерзко поплыла к тому катеру с кнутом в зубах, как вылезла — в мокрой одежде, прилипшей к телу! Мы с Приливом, когда на катер забрались, чуть на нее не бросились. Я видел, как он на нее смотрел, а он видел, как смотрел я, и обоим было стыдно, что мы так пялимся на девушку Келли. Хотя от него ей больше толку не будет. Да и при жизни, как говорили, Келли постоянно на сторону глядел.
Старикам, бывшим хозяевам катера, мы позволили остаться. Они тоже слушались кнута, да и, в конце концов, это было их судно. Мы назвали их Гомер и Мардж. Эти старомодные имена им очень подходили, у них и вид был такой: волосики тонкие, редкие, бледненькие. Эта парочка со стонами бродила по палубе — всегда вместе, цепляясь друг за друга. Келли таскался за ними, но на него не обращали внимания.
Мы же, пираты, оставались в кабине. Все, кто проплывал мимо, наверняка думали, что у нас тут корабль одних мертвецов, и так оно гораздо лучше, безопаснее.
На берегу все было как обычно в фильмах про зомби. А на катере дела шли хорошо. Мы играли с доской для вызова духов, но никого так и не вызвали. Хотя, кажется, когда столько мертвецов вокруг, уж обязательно найдется разговорчивый дух. Включили радио, но и по радио с нами никто говорить не стал. А может, про сто батареи сели. Я научил Сочную Ли песенкам в стиле кантри, какие вспомнил из фильма «О где же ты, брат?». И жуткую эту запевку группы «Lordi», которая называется «The Night of the Loving Dead». Я слов не вспомнил, только название пропел, и Сочная заулыбалась.