Когда молчат экраны
Шрифт:
— Мне тяжело и больно слышать твой упрек, Шу, — резким, звенящим голосом бросил Председатель. — Чему ты веришь, если перестал доверять Высшему Совету? И какой пример даешь молодежи!.. Я мог бы проголосовать вопрос о доверии. И ты был бы посрамлен. Но не сделаю этого. Я напомню всем старинный закон Эны. Каждый член Круга Жизни и Смерти имеет право один раз выступить на Совете, не присутствуя лично в этом зале. Знайте все, высокочтимый учитель Хор… член Круга Жизни и Смерти. На этот раз он воспользуется своим правом. Слушайте все! Будет говорить член Круга Жизни и Смерти — высокочтимый учитель Хор.
Огромный зал замер в напряженной тишине. Все взгляды обратились к голубому экрану.
Экран постепенно светлел, становился глубоким и прозрачным. Потом он исчез. В возникшей пустоте появилась белая фигура. Она приближалась, заполняя провал экрана.
Что-то похожее на вздох пронеслось над залом.
На месте экрана в голубом кресле полулежал древний старик. Его голова — обтянутый коричневой кожей череп — была бессильно опущена на грудь, высохшие руки беспомощно раскинулись на складках белого плаща. Казалось, старик спал.
В тишине негромко прозвучал голос Председателя:
— Учитель Хор, Совет слушает тебя…
Старик медленно поднял голову. Приоткрыл тяжелые складки век. Тусклый взгляд его глаз был неподвижен. Лицо, изрытое темными морщинами, казалось окаменевшим. Он беззвучно пожевал тонкими фиолетовыми губами и снова закрыл глаза.
Потом, не поднимая век, глухо заговорил:
— Бессмертные дети Эны, я слышал все, что вы говорили сегодня. Правы те, кто видит выход в повторении Великой Жертвы. Мы имеем на нее право; мы — единственные хозяева Системы и, быть может, единственные дети Разума этой галактики. У нас хватит сил осуществить Вторую Жертву… Уже через год каскады радиоактивных метеоритов обрушатся на поверхность Эны, неся нам залог дальнейшего бессмертия. Они не страшны подземным городам, а если пострадают наземные сооружения, мы легко восстановим их после того, как метеоритные потоки пойдут на убыль. Вы слышали расчеты… В течение ста двадцати лет после осуществления Жертвы дважды в год Эна будет проходить через облака радиоактивной пыли. Метеориты принесут новые запасы радиоактивных веществ, которых должно хватить на сорок — пятьдесят тысяч лет. За этот срок ученые найдут иной рецепт бессмертия, чем непрерывное радиоактивное облучение…
Короткий, прерывистый смешок прозвучал в глубине огромного зала.
— Ты напрасно смеешься, Шу, — не поднимая век, продолжал старый Хор. — Напрасно смеешься над моими словами. Я гораздо старше тебя и все-таки верю, что доживу до того момента, когда цена бессмертия будет иной, чем сейчас. А сейчас, бессмертные дети Эны, у нас нет иного выхода. Круг Жизни и Смерти поручил мне открыть вам одну тайну… Запасы металла, который дает нам бессмертие, на исходе. Месторождения нашей планеты давно выработаны. Метеоритные потоки ослабели. Спорить не о чем. Единственный выход — Вторая Великая Жертва. Единственный объект Второй Жертвы ближайшая к нам планета — Мауна… Я кончил…
Давно исчезла сгорбленная фигура старого Хора, давно погас широкий голубой экран, а в огромном зале еще царила глубокая тишина. Пораженные словами Хора, члены Совета и гости молчали. Никто не переговаривался с соседями, никто не просил слова.
Потом на балконе встал со своего места математик и философ Шу.
— Я имею вопросы к Совету и к тебе, Председатель, — громко произнес он. — Почему никто из нас — членов Совета — до этой минуты не знал, что положение так серьезно? Почему от нас все скрывают? И еще вопрос: слабость, апатия, потеря интереса к жизни, на которые последнее время жалуются многие эны, не результат ли это падения мощности реакторов бессмертия?
— На первый вопрос я не могу дать ответа, коллега Шу, — медленно сказал Председатель. — Так решил Круг Жизни и Смерти. Обратись лично к членам Круга… если ты знаешь их…
— Если бы мы знали их, — скривился Шу, — впрочем, теперь-то я знаю, что старый Хор — один из членов Круга, но, право, я не уверен…
Шу умолк, испытующе глядя на Председателя, потом добавил:
— Ты еще не ответил на последний вопрос…
— Я не ответил бы и на твой последний вопрос, Шу, ибо все, что связано с работой реакторов бессмертия, является тайной Круга Жизни и Смерти. И ты превосходно знаешь об этом. Но Круг приказал мне дополнить сообщение высокочтимого учителя Хора. Дело в том, что для поддержания индексов бессмертия на постоянном уровне мощность реакторов должна систематически увеличиваться… Постепенное уменьшение запасов радиоактивного горючего заставило Круг Жизни и Смерти последние несколько лет сохранять мощность реакторов постоянной. Возможно, что некоторые эны уже почувствовали…
Шум в зале заставил Председателя умолкнуть. Послышались возмущенные возгласы. Многие из присутствующих поднимали руки, требуя слова.
— Кончайте глупую комедию! — громко кричал со своего места Шу.
— Мы хотим знать…
— Позор!..
— Конституция Совета и Круга должна быть пересмотрена!..
— Уже столетия мы лишены правдивой информации.
— Слова, слова!..
— Слово имеет член Совета, Главный астроном Эны, — объявил Председатель.
— Он-то как раз не просил слова, — насмешливо крикнул Шу.
В зале зашикали. Главный астроном уже поднимался на высокую трибуну.
Опершись руками о резную балюстраду, он дождался, пока стало тихо. Потом заговорил, глядя поверх голов присутствующих:
— Уважаемые члены Совета, гости, все жители Эны, вопрос слишком важен, чтобы его можно было решить не обсуждая. Совет хотел знать мнение большинства энов и, уже взвесив его, раскрыть то, что до сегодняшнего дня было известно немногим. Некоторые из присутствующих высказались за повторение Жертвы еще до того, как узнали все. Те, кто был против, имели время одуматься, сопоставить весомость возражений с серьезностью ситуации… Я… высказываюсь за повторение Великой Жертвы и предлагаю поставить вопрос на голосование. И еще я предлагаю, чтобы в голосовании участвовали не только члены Совета, но и все присутствующие здесь. Я напомню, что, когда решался вопрос о Первой Великой Жертве — о судьбе планеты Фои, — решение принималось на всеобщем референдуме. Тогда все жители Эны сказали свое «да»…
— И многие из них поплатились за это своей бесценной жизнью, крикнул Шу.
— Верно, коллега Шу, — повысил голос Главный астроном, — Первая Великая Жертва повлекла за собой гибель части наших граждан. Но, во-первых, ученые Эны еще не умели в те времена точно рассчитать силу поражающего удара; во-вторых, орбита Фои проходила гораздо ближе к нашей планете, чем орбита Мауны, и, в-третьих, часть населения в ту эпоху жила в городах, расположенных на поверхности Эны. При всем несовершенстве Первой Жертвы она дала горючее для реакторов бессмертия почти на две тысячи лет. Я могу подтвердить цифры, которые назвал высокочтимый учитель Хор. Превращение Мауны в радиоактивное пылевое облако обеспечит нас необходимой энергией на сорок — пятьдесят тысяч лет…
— И конечно, можете подтвердить, что Мауна так же безжизненна, как и Фоя?! — снова крикнул Шу.
Главный астроном испытующе глянул на математика, потом отвел глаза и, уже сходя с трибуны, негромко сказал:
— Я могу подтвердить, что Фоя и Мауна — планеты одного типа, со сходным строением и… близкими условиями на их поверхности.
— Кто возражает против общего голосования? — спросил Председатель.
Ответом было молчание. Ассистент Од хотел встать, но Ия удержала его.