Когда мы встретились
Шрифт:
— Что за шум?
— Гул.
Я невольно улыбаюсь, но не озвучиваю свои мысли. Я молчу дольше, чем ей бы хотелось.
— Или, может, он перегрелся, — добавляет она, быстро моргая, как будто ей нужно сказать что-то еще, чтобы я ее впустил.
Меня бросает в жар, когда я затягиваю Кейси в дом.
— Я отремонтирую, — торопливо говорю я. — Только это займет некоторое время.
Она отходит от меня с отчаянием во взгляде.
— Я знаю, ты сказал…
— К черту то, что я сказал, — рычу я, притягивая ее к своей груди,
— О, слава богу! — Кейси расслабляется в моих объятиях, и я отворачиваюсь от лютого холода снаружи. Она обивает руками мою шею. — Что теперь?
Впиваюсь пальцами в ее спину, мое сердце лихорадочно стучит. Я целую ее, мой язык скользит по ее языку. Вот что происходит дальше. Нам не нужны слова. Я тяну ее в свою комнату, запираю дверь и кладу ее на кровать. Она смеется в мои губы, когда я снимаю свои спортивные штаны и ее леггинсы. Кейси сбрасывает свою толстовку, которая на самом деле моя.
— Ты взяла мой свитер?
Она широко улыбается.
— Я также украла спортивные штаны и фланелевую рубашку.
— Ты воришка.
— Нет, ты, — шепчет она, расстегивая лифчик и отбрасывая его в сторону. — Ты украл мое сердце.
— Тогда мы в расчете, потому что мое у тебя в заложниках. — Я беру член в руку и скольжу им по ее клитору.
Он касается пирсинга на ее клиторе, и Кейси стонет в пространство между нами, ее дыхание обволакивает мое лицо.
— Я скучал по тебе.
Проскальзываю в нее, толкаюсь и выхожу в идеальном ритме, заданном нашей неистовой потребностью друг в друге.
Ее дыхание сбивается, и она опускает голову на мою подушку, закрыв глаза.
— Я люблю тебя, Бэррон.
Меня переполняют чувства, когда я слышу эти слова, понимая, что они имеют гораздо большее значение, чем когда впервые мне сказала их Тара.
Внутри меня нарастает давление, и мы вместе медленно кончаем. Все еще склонившись над Кейси, заправляю ей волосы за ухо, целую в лоб и бормочу:
— Я люблю тебя. — Мои чувства искренни. Не знаю, как это так быстро произошло или почему, но я влюбился.
***
— Когда проснутся девочки? — спрашивает Кейси, шагая по кухне с чашкой кофе в руке.
— Скоро, — я ухмыляюсь, потому что знаю, почему она спрашивает. — Можешь разбудить их. Уверен, они будут рады увидеть тебя.
Она встречается со мной взглядом.
— О, слава богу. — Кейси вздыхает, ставя чашку на стол.
Она выбегает из кухни и мчит по коридору. Не проходит и тридцати секунд, как я слышу крики девочек:
— Кейси!
Сев первая выходит из детской с улыбкой на лице, в одной руке она держит одеяло, в другой — книгу заклинаний. Она бросает их на диван возле меня и забирается ко мне на колени.
— Привет, малышка, — шепчу я, целуя ее в лоб.
— У меня болит голова от них, — говорит она мне, закатывая глаза.
— Ты счастлива, что Кейси вернулась?
Сев
— Мне нЛавится моя мама.
Я не поправляю ее, хоть и знаю, что должен, но все, о чем я могу думать, это «я тоже, малышка. Я тоже».
ГЛАВА 38
С чистого листа
Я… обрела покой
КЕЙСИ
Я всегда встречала Новый год на гламурных вечеринках в неудобных платьях, от которых везде чесалось, и никогда не целовалась в полночь. Беру свои слова обратно. Когда мне было семнадцать, в канун Нового года меня поцеловала девушка. Ее губы не были накрашены вишневой помадой, и поцелуй мне не понравился. Кэти Перри была не права (прим. пер. отсылка к песни Кэти Перри «I kissed a girl»).
Но в этом году, в канун Нового года, я смотрю на костер высотой в пятьдесят футов, первый раз в жизни ем смор (прим. пер. смор — американский десерт, состоящий из двух крекеров, между которыми кладут поджаренный на костре зефир маршэллоу и кусочек шоколада) и пью неразбавленный виски из чашки Yeti (прим. пер. Yeti — изготовитель чашек из нержавеющей стали), одетая во фланелевую рубашку. На мой взгляд, это божественно.
Морган и Лилиан сидят рядом друг с другом на задней откидной дверце кузова, пьют из фляги не текилу и целуются. Приятно видеть, что они счастливы.
Играет музыка в стиле кантри и девочки танцуют у наших ног с бенгальскими огнями в руках, и я наклоняюсь к Бэррону, который сидит вместе со мной на импровизированной скамейке из пня. Он пахнет дымом и собой, а его поцелуи на вкус достойны воспоминаний. Опускаю взгляд на свою чашку.
— Чашки Yeti вроде как неубеваемые. Чертовски крутые. Если кто-то выстрелит в меня, я могу поднять эту чашку и поймать пулю. И люди бы сказали что-то типа «Ничего себе! Она — Чудо-женщина. Чет возьми, как такое может быть?» А я бы ответила «Нет, это все моя Yeti».
Плечи Бэррона трясутся от смеха, когда он меня обнимает.
— Я счастлив, что ты вернулась.
— Скучал по мне?
— Да. — Он тянется к Кэмдин, чтобы поправить шапку, которая постоянно спадает с ее головы. Мне нравится, что независимо от того, что происходит, он всегда думает о девочках. Всегда в курсе их дел.
Я сжимаю его руку, отказываясь оставлять пространство между нами.
— Возможно, я скучала по тебе сильнее.
Бэррон отстраняется и улыбается мне с надеждой в глазах.