Когда наши миры сталкиваются
Шрифт:
— Все будет хорошо, — шепчу я ему в грудь.
— Можно мне остаться на ночь? — шепчет Грэм.
Мы не замечаем, что мама стоит в дверях. Не знаю, как долго она там находится, наблюдая за нами, но я не могу найти в себе сил, чтобы волноваться об этом.
— Грэм, ты можешь остаться здесь. Мы оставим это между нами. Отец Кеннеди не будет в восторге, но что-то подсказывает мне, что тебе сейчас нужна моя дочь, — объясняет она с довольно влажными глазами.
Вот почему Грэм не хочет, чтобы люди были в курсе. Он знает, что его будут жалеть. Есть
— Спасибо, миссис Конрад. Я действительно ценю это. — Грэм встает, чтобы подойти к моей маме и обнять ее в первый раз. Она обхватывает его руками и держит около минуты. Он нуждается в этом больше от нее, чем от меня, так как не привык, чтобы взрослые суетились вокруг него.
Моя мама обхватывает его лицо руками, еще раз оглядывая его.
— Обещай мне, что если тебе что-нибудь понадобится, ты придешь к нам! — Она оглядывается вокруг и смотрит на меня. — Поспи немного.
Прежде чем мы успеваем что-то сказать, она уходит. Мама позволяет ему спать в моей постели. Это неловко.
Грэм идет в мою ванную, не оглядываясь. Я даю ему несколько минут побыть одному, прежде чем войти. Нам нужно поговорить о случившемся. Я нахожу его перед зеркалом, изучающим свой глаз и шипящий от боли, когда он касается синяков и порезов.
— Кеннеди, мне просто нужна минутка, если ты не возражаешь? — Грэм поворачивается ко мне лицом. В его глазах пустота. Он далеко отсюда. Я позволяю своему разуму на долю секунды подумать, что его можно было легко забрать у меня сегодня вечером.
— Я никуда не уйду. Ты можешь вытащить это из своей непробиваемой головы. Расскажи мне, что случилось? — требую я.
Я забираюсь на столешницу туалетного столика, обхватывая его ногами. Провожу пальцами по его голове, по подбородку, по шее, по рукам. Это мой способ убедиться, что он все еще стоит передо мной в целости и сохранности.
— Тут особо нечего рассказывать. Я пришел домой, отец должен был вернуться только завтра. Он злился, что я не позвонил маме и не сказал ей, что не приду домой к ужину, и я как бы огрызнулся на него. Он нанес мне несколько ударов и ударил мою маму. Просто обычный черный день в доме. — Грэм пожимает плечами, как будто это не важно. Я ненавижу то, как он отвергает серьезность всего этого.
— Вот об этом я и говорю, Грэм. Ты не можешь больше так жить! Это несправедливо по отношению к тебе и твоей маме. В какой-то момент он зайдет слишком далеко. Когда-нибудь мне позвонят и скажут, что ты мертв. Я не хочу получать этот звонок, ты меня понимаешь? Я не могу жить без тебя в этом мире! — признаюсь я в панике. Грэм смахивает мои слезы и целует кожу там, где они были.
— Пожалуйста, мы можем просто пойти спать? — спрашивает Грэм.
Я знаю, что должна продолжить спор. Надо было устроить большую ссору, чтобы получить от него то, что мне нужно. Но его выражение глаз заставляет меня смягчиться и не устраивать допрос.
— Да, мы можем пойти спать, — я спрыгиваю со стойки, хватаю его за руку
Я откидываю одеяло так же, как и в первую ночь, когда он остался здесь, ожидая, что он заберется внутрь. Грэм стягивает с себя одежду, пока не оказывается в одних боксерах. Как только мы удобно устраиваемся под одеялом, я сворачиваюсь у его тела, к которому идеально подхожу. Как будто он создан для меня. Я просто надеюсь, что он проживет достаточно долго, чтобы понять это.
Глава 46
Грэм
Мы с Кеннеди лежим в ее постели, ничего не говоря друг другу в течение нескольких минут. Никто из нас не знает, что сказать и подобрать подходящие слова. Она высказала свои опасения. Кеннеди имеет полное право волноваться после того, как я появился в ее доме сегодня вечером. Теперь ее мама знает все. Было приятно, что ее мама обняла меня. Обычно после приступа моего отца, мама была слишком занята, пытаясь уговорить его успокоиться, и у нее не оставалось времени, чтобы проверить меня. Я не догадывался, что это было то, что мне нужно, пока миссис Конрад не обняла меня сегодня вечером.
Кеннеди водит пальцами вверх и вниз по моей руке, рисуя неопределенный узор. Я хватаю ее за руку, чтобы остановить. Она ворочается, удобно устраивая голову на моей груди.
— Я люблю тебя, — шепчет она мне в кожу с убежденностью. Достаточно громко, чтобы я услышал.
— Я знаю. Я тоже тебя люблю, — шепчу я ей в волосы. Она приподнимается на локте и быстро целует меня в губы. Никто из нас не выключает ночник. Я вижу беспокойство на ее лице.
— Это не будет длиться вечно. Я скоро уеду отсюда, — говорю я мягко, играя с ее длинными волосами.
— Да, ты прав, — в голосе Кеннеди звучит тревога, как будто она не совсем в это верит.
— Что случилось? Я слышу это в твоем голосе и вижу это на твоем лице.
Кеннеди молчит и кажется обдумывает что сказать. Она всегда так делает, когда действительно думает о своем ответе. Девушка заставляет себя улыбнуться, прежде чем заговорить.
— Что будет, когда ты уедешь в колледж? — тихо спрашивает она.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что будет с нами? Ты поедешь в Джорджию, а я, надеюсь, поеду в Нью-Йорк. И что это нам дает?
Теперь я понимаю суть ее голоса. Она беспокоится о том, что будет с нашими отношениями. Я не знаю, что ей сказать. У меня нет ответов на все ее тревоги и неуверенность.
— Кен, у нас впереди целый год, чтобы побеспокоиться об этом. Мы разберемся с этим, когда придет время. Давай не будем слишком погружаться в будущее, чтобы забыть наслаждаться друг другом прямо сейчас, — объясняю я. Я знаю, что в какой-то момент мы пойдем разными путями, и не уверен, что станет с нами, когда этот день придет. Честно говоря, я даже не хочу об этом думать и сейчас просто игнорирую неизбежное, что разлучит нас.