Когда нельзя отступить
Шрифт:
Даже его голос, потеряв все человеческие оттенки, зазвучал сухо и официально: – Я ваш врач – консультант на время проведения эксперимента. Идите за мной.
Пройдя два десятка шагов, мы оказались на пороге комнаты – лаборатории, где треть ее объема занимал сложный агрегат и подобие кресла, связанные между собой целым рядом различных кабелей и проводов.
– Это наш анализатор, – в голосе медика звучала гордость. – Совершеннейшее чудо на-шей медицинской техники. Наша гордость! Он нам подскажет наилучший режим вашей защиты.
– Защиты от чего? – при этом слове я невольно насторожился.
– Не волнуйтесь. Мы говорим о защите от воздействия
"Не желаю переезжать из одного мира к другому в качестве подопытной крысы! Даже за бабки! А, кроме того…".
Но развить мысль мне не дали. Врач, подойдя ко мне, начал быстро и ловко снимать с меня датчики – присоски.
– Все отлично. И даже сверх того. Теперь вставайте, одевайтесь и идите за мной.
Я облегченно вздохнул. Ничего не нашел!
Следующим помещением, куда мы пришли, была большая комната, где стоял аппарат, весьма похожий на саркофаг. За его технологической консолью сейчас трудился еще один медеянин. Врач, подведя меня к "саркофагу", предложил мне полностью раздеться и лечь на покрытое мягким, губчатым материалом, ложе. Не успел я на нем устроиться, как надо мной возникло меднокожее лицо врача: – Не волнуйтесь. Ничего страшного с вами не произойдет. Эта установка называется "камерой абсолюта". Суть эксперимента заключается в том, чтобы отсечь тактильные, визуальные и акустические проявления, являющиеся раздражителями нашего мозга, создать своеобразный щит от внешнего мира. Таким образом мы надеемся выявить вашу возможную взаимосвязь с потоком сбалансированной энергоматерии.
Не успел я осмыслить сказанное, как лицо исчезло, а вместо него на меня надвинулась сфера темного стекла, полностью отгородившая меня от внешнего мира, а еще через мгновение по ней забегали веселые фиолетовые искорки, гася мое сознание.
Очнулся я так же легко, как и потерял сознание. Овладевшее мною чувство полной расслабленности прямо распластало меня. Хотелось лежать так вечно. Я наслаждался бездумным спокойствием, пока надо мной не склонилась лицо ученого-медика. И сразу последовал неизменный для всех врачей, вопрос: – Как вы себя чувствуете?
– Норма, – с трудом собрав мысли в кучку, ответил я.
– А у нас, – продолжил медик, – полный ноль. Как и следовало ожидать. Так что, живи-те спокойно.
Чувство апатии не только не хотело отпускать меня, а наоборот, казалось, что она еще больше усиливается. Мозг не хотел ничего фиксировать. Ответ прошел вскользь моего сознания. Медеянин видимо знавший, что со мной происходит, сначала слегка потряс меня за плечи, потом довольно резко и категорично заявил: – Не расслабляться. Соберитесь. Это идет защитная реакция вашего мозга на внешние раздражители после его полной изоляции.
Его слова показались мне какими-то легкими и не стоящими внимания, но предварительная тряска заставила меня отреагировать на них: – Понял. Что… дальше?
– Вставайте. Я вас провожу в соседнюю комнату. Там примите душ и оденетесь. А по-том я вас отведу…
Тут моя сосредоточенность снова пошла на убыль. Слова снова потеряли свое значение, начав скользить сквозь мое сознание.
Глава 9
Пришел я в себя полностью в незнакомом помещении, на широком низком диване. Бы-стро обежал глазами комнату. Мягкие кресла, пушистый ковер, цветы – все это говорило, что нахожусь не в лаборатории, а в помещении, выполняющем функции комнаты отдыха. Полежав еще немного, пересел в кресло.
"Как я попал сюда? Почти ничего не помню. Под руку вели. Длинный коридор. И двери по его обеим сторонам. Ну, да бог с ним. Что там доктор мне сказал: "Ничего не получилось". Ну что ж. Меня это вполне устраивает. Осталось дождаться тугриков и отбыть на родину. Эй, Земля – старушка! Я иду к тебе! – последнюю фразу, от полноты чувств, я произнес громко и со вкусом.
Когда в ожидании, что кто-то придет за мной, прошло, по моим расчетам, не менее двадцати минут, я не выдержал.
"Привел меня и бросил. Небось опять со своим любимым анализатором играет. Придется пойти напомнить ему о себе. Или еще подождать? Хватит. Надоело! Лучше пойду, поищу его".
Выйдя, я увидел, что комната, где отдыхал, расположена почти посредине коридора, тянущего по обе стороны. Посмотрел в одну сторону, потом в другую. Память решительно не желала мне подсказывать нужное направление.
– И чего делать? – спросил я сам себя задумчиво. – Назад? Нет. Хватит! Да и есть хочется. Так куда? А-а. Пойду налево.
Я шел по коридору, цвета кофе с молоком, стены которого при моем подходе начинали светиться, а гасли уже после того, как я прошел. Так же вспыхивали и гасли двери, сделанные из полупрозрачного материала, с непонятной цифровой кодировкой, которая каждый раз наливалась ярко-красным светом, как только я приближался к ним на расстоянии шага. Несколько минут спустя, широким, размашистым шагом я вышел к массивным и широким дверям, расположенным в торце коридора. На ней в отличие от других дверей никаких угрожающих надписей не было. Но дверь не пожелала открываться, ни сама, ни на мой стук. После нескольких минут ожидания, когда я начал приходить к выводу, что это не та дверь, которая мне нужна, как по ушам неожиданно резанул пронзительный рев сирены. Я тут же замер. Неужели по мою душу?! Нарушил местные правила безопасности? Судя по системе охраны – вполне. Прошла минута, потом другая, но топота охраны так и не услышал.
"Значит, ошибка. Пойдем в другую сторону".
Разочарованный, я уже развернулся, чтобы уйти, как в этот самый момент створки двери стали расходиться. Не успели они еще полностью уйти в стены, как я уже стоял, плотно прижавшись спиной к стене, одновременно пытаясь нашарить пистолет под мышкой. Боевые рефлексы среагировали на неожиданность, как на опасность. Выждав некоторое время в ожидании появления кого-либо из местного персонала, осторожно выглянул. Моему взгляду открылось гигантское открытое пространство. Сделал шаг, за ним другой и передо мной открылась панорама огромного куполообразного зала, наполненная легким, нестройным шумом голосов. Я стоял на небольшой площадке, на высоте около пяти метров, с витой лестницей, ведущей вниз. Одного вскользь брошенного взгляда хватило, чтобы у меня тут же возникло желание исчезнуть отсюда и как можно скорей, но что-либо делать было уже поздно. Очевидно, за мной наблюдали с того момента, как только я подошел к двери.