Когда омега выходит из себя
Шрифт:
— Пупсик, не могу поверить, что ты превратила меня в болотное чудище.
— Не могу поверить, что ты кричала, как девчонка, — поддразнил он.
— Может быть, я более хрупкая, чем кажусь, — нахмурилась она.
В прошлом подобные заявления встречались хихиканьем или откровенным смехом.
Однако, Лео смотрел на нее пылающим взглядом и был совершенно серьезен, когда сказал:
— Я думаю, ты выглядишь прелестно. А вчера вечером ты выглядела очень изящной в том платье.
Проклятая челюсть в этот момент
— Изящной? Ты ведь знаешь определение этого слова?
— Разве это не что-то маленькое и красивое?
— Да.
— Тогда я употребил правильный термин.
В награду за свои слова Лео получил страстный поцелуй. Поцелуй, который продолжался и продолжался, пока Лео каким-то образом удерживал их на плаву. Хорошо, что один из них обратила на это внимание, потому что с ее ногами и руками, обвившимися вокруг него, как у осьминога, они, вероятно, утонули бы, если бы рассчитывали, что она будет держать их головы над водой.
К счастью, они не утонули, и Лео оказался умнее, так как во время их разговора он вывел их на более мелкую воду или, по крайней мере, достаточно мелкую, чтобы он мог встать на обе ноги и по-настоящему насладиться поцелуем.
Поцелуй не единственная приятная вещь. Несмотря на прохладную температуру воды, их кожа соприкоснулась и терлась. И терлась. О, как она любила совместное чувственное скольжение их плоти. Температура воды могла показаться холодной, но они не чувствовали холода. Внутренняя лихорадка, рожденная возбуждением, согревала их.
Несмотря на то, что ее ноги крепко сжимали его, ее плоть прижималась только к его животу. Мина не была застенчивой или невинной девушкой. Похоть заставила ее дрожать, особенно с тех пор, как Мина почувствовала доказательство желания Лео, появившееся прямо под ее ягодицей.
Мина извивалась, пытаясь приспособиться, но он держал ее слишком крепко.
— Пока нет, Липучка.
— Но я такая голодная. — Она надула губы.
Он целовал ее, пока пробирался через воду, уровень которой падал по мере того, как она становилась все мельче.
Воздух и солнечный свет ласкали обнаженную кожу Мины, но на самом деле она хотела, чтобы Лео ласкал ее. И он это сделал, в некотором роде.
Большими руками он обхватили ее ягодицы, удерживая в воздухе, ее тело обвилось вокруг него, как вторая кожа.
Их губы кусали и пощипывали, когда они обнимались, горячее дыхание было единственным различимым звуком.
Ее страсть горела так жарко, что Мина снова попыталась отодвинуться, приглашая его. Лео все еще не позволял ей двигаться, но отпустил ее рот достаточно надолго, чтобы прошептать:
— Ты готова, Липучка, к моему большому сюрпризу?
— Всегда готова.
— Я ждал весь день, чтобы устроить его для тебя, — прошептал он ей в мочку уха.
— Тогда покажи его мне. Покажи сейчас же. — Она бы лопнула, если бы
Он усмехнулся, заставив ее кожу покрыться мурашками.
— Я знаю, что ты голодна.
— Очень, очень голодна, — согласилась она.
— И я тоже голоден.
— Тогда чего же ты ждешь? Я готова. — Более чем готова. Умираю, в ожидании когда он прекратит эту тоску. Жажду его прикосновений. Блаженства.
— Потрясающе. Мне не терпится показать тебе, что я приготовил на обед.
Обед?
Обед!
Глава 15
Замешательство Мины заставило бы Лео рассмеяться, если бы он не мучился так же, как она.
Близко. Они были так близко к тому, чтобы сдаться. Это не заняло бы много времени, только одно движение и толчок. Она выглядела более чем готовой. Но…
Он дал обещание ее родителям не предъявлять на нее никаких физических прав, пока они не станут парой. И нет, не угроза ее отца «я вырву твои кишки, свяжу тебя ими, а затем сдеру шкуру, чтобы сделать пальто для моей жены» заставила его держать свое слово. Лео также мысленно пообещал себе, что будет относиться к Мине с уважением, которое, как чувствовал, ей не часто доставалось. Под дикими и дурными манерами Мины скрывалась женщина, которая жаждала такой же вежливости и флирта, как и другие.
Он даст ей это.
«Давать — это хорошо. Дай ей все, что она захочет», — в представлении его лигра отдача носила более плотский характер, и его было трудно игнорировать, особенно с Миной, все еще прижатой к нему. Так много вкусной плоти.
«Хочу попробовать».
«Нельзя». Даже если это тяжело — очень тяжело — он человек слова.
Положив Мину на одеяло, заранее расстеленное под деревом, поверх мягкой подстилки из мшистой травы и подлеска, он проигнорировал ее разочарованный стон.
Это не сильно помогло, и он тоже завопил по-кошачьи, но про себя.
В мгновение повернувшись к ней спиной, Лео принялся искать полотенца, которые тоже попросил припрятать, когда звонил на ранчо накануне вечером.
Он их нашел — полотенца для рук. У кого-то скверное представление о шутках.
Не так уж смешно, учитывая, что ему нечем прикрыть Мину. Ничего, что могло бы скрыть ее изгибы.
Не смотри. Не смотри.
Как будто он обладал такой силой воли, когда дело касалось ее. Он обернулся.
Хочу посмотреть.
И наткнулся на ее пристальный взгляд. Такой редкий на ее обычно счастливом лице.
— Ты не просто так прервал самый потрясающий сеанс поцелуев за обедом.
Потрясающий? Ладно, тогда он может расправить грудь посильнее.
— Не просто какой-то обед. Великолепный обед. Вчера вечером я велел на кухне приготовить нам жареного цыпленка. И все знают, что жареная курица на следующий день вкуснее.
— Насчет цыпленка ты прав. Однако у меня есть пульсирующие девичьи части тела, которые просто кричат хоть о каком-то действии.