Когда они пришли

Тимченко Кирилл

Военные успокоились и сообщили, что могу подойти.

– Так это ты из тех ребят, что нам в подмогу подослали?

– Он самый...

– Перед тобой сержант...
– напомнил говоривший.

– Извиняюсь... Так точно, товарищ сержант...

– Молодец... А чего в армейской форме?

– Нашли в брошенном магазине...

– А мы вот чего нашли - сказал один из солдат, дежуривших у пулемета, привставая. Под ним стоял ящик водки.

– Спасибо, не пью...

– Да ладно? А как тебя звать?
– удивился сержант.

Я представился.

– А я сержант Василий Петров, ты давай, садись...

Скучавшие

от однообразного сидения солдаты были рады новому лицу в своей компании и тут же начали доставать расспросами. Что да как там, снаружи.

В ответ я стал допытываться, как они сами здесь очутились.

Солдаты, оказалось, сидят здесь с прошлого вечера. Остатки призыва, так и не разбежавшегося. Слишком далеко до дома, без шансов доехать при такой ситуации. Двое ребят из Владивостока, один из Хабаровска, пулеметчик вообще службу нес здесь, вступив в ряды армии в

Петропавловске. Поэтому им и было очень интересно, что же происходит в городе. Связь ведь себе еще толком не отладили, за исключением полевой рации, работавшей от автомобильного аккумулятора... Пришлось потравить им байки о том, где мы были и что видели. Слушали меня, конечно, с открытым ртом. То ли я таким хорошим рассказчиком оказался, то ли им так интересно было, но успевали только ахать. Потом еще потребовали, чтобы я с ними за погибших выпил. Едва удалось уговорить их не полный стакан налить. На закусь пошел сухпаек из выданного НЗ. Когда я попытался возмутиться таким разбазариванием неприкосновенника, меня осадили и сказали, что его тут целый ящик, а на Театралке вообще с полтонны такой дряни лежит.

– А вот мне Пашка с третьего взвода такое дело рассказал, - начал один из солдат, пока сержант по второй разливал, - что вроде мы как БМП на

Соборной потеряли...

– Где потеряли?
– удивился я.

– На Соборной... Там до Кремля пара шагов...

– Кремль...
– вспомнил сержант, - это тот... С колокольней! Ладно, между первой и второй должна быть еще одна...

– Так как потеряли?
– спросил я, весь морщась от выпитой водки. Слишком много за один раз. Хотя... Снова вспомнились слова о том, что здоровье мне теперь вряд ли понадобиться...

– Да так... Связь пропала... Последнее, что передали, что их обстреливают...

– Брешет твой Пашка, - авторитетно заявил сержант, жуя сухарик из сухпайка, - откуда ему знать то?

– А вот и не брешет, товарищ сержант, - вступился за приятеля солдат, -

у него половина связистов в корешах...

– За что пьем?
– поинтересовался кто-то.

– За тех, кто еще живой!
– гаркнул пулеметчик.

Тут до меня окончательно дошло, что я попал. И очень крепко. От этой компании я трезвым не уйду. И даже вряд ли что сам уйду... И ведь не откажешься так просто. С этими людьми бок о бок еще хрен знает сколько сидеть. В животе пронзительно завизжал тонкий голосок, требуя немедленно встать и уйти, но его тут же зажал другой, более грубый, заявивший, что любые сведения нам сейчас гораздо важнее моей печени.

– А за ворота не боитесь?
– спросил я, кивая на проход. Решение принято, придется оставаться.

– Неа... Не проломят...

– А если мутант?

– Всажу ему в зад обойму... За это надо выпить... За дохлых мутантов!

Не успел я закусить, как позади меня раздался обвиняющий голос:

– Бухаем!

Немного

испуганно я обернулся. Сейчас мне еще головомойку устроят...

Хотя я ведь не маленький... Но это всего лишь дядя Коля...

– Как посмели! Бухать?! В такое время?! Без меня!
– возмущался он.

При этом от возмущения у него даже усы шевелились. Почему-то это меня больше всего и пугало.

– Мужик! Да успокойся!
– вступился за меня сержант, садись, тут всем хватит...

– Это дело... За все хорошее!
– сразу выдал дядя Коля тост, получив стакан.

– Только вот мало его осталось...
– прошептал я, перед тем как влить в себя очередную порцию "огненной воды".

Разговор плавно перешел на обсуждение какой-то медсестры из санчасти, а потом уже, когда людей основательно накрыло, скатился вообще в какой-то невиданный бред. Апофеозом действия стал трофейный мангал, чуть было не позабытый. На мой вполне логичный вопрос, который получилось договорить с третьей попытки, что же там жарить будем, я получил шокирующий ответ.

Сержант, пользуясь своей властью, сообщил, что жарить будем мясные консервы из сухпайка. На топливо пошла дверь одной из подсобок. Нет, хотя я и был пьян, но вид разбиваемой на дрова саперной лопаткой двери, не вышибла даза такая ударная доза алкоголя. Странно только, что мы при этом никому пальцы не отрубили...

Когда же начали жечь обломки, уровень стоянки мигом наполнился такой гарью, что с шашлыками было решено завязать. Попытки задуть разошедшееся пламя успехом не увенчались, тогда кто-то совсем гениальный попытался залить огонь в мангале водкой. Полыхнуло так, что с потолка посыпалось обгорелое покрытие. Мы несколько протрезвели, но не настолько, чтобы отпустило. Зато огонь при такой поддержке мигом сожрал остатки несчастной двери ,и эпопея с шашлыками была продолжена. Я, честно, не помню, что получилось, но результаты хвалили. Потом предложили еще выпить за такое поварское мастерство... А потом только урывки из памяти... Вроде как за свободу негров потом пили... Мертвяков через ворота матом слали... Помню, что спорил с дядей Колей, что он не сможет бутылку водки винтом выпить... Я проспорил, а что, не помню...Учил солдат студенческому гимну, а в результате вместе горланили "Катюшу"...

Последнее, что помню, так это чьи-то добрые глаза...

Когда я все же проснулся, голова болела очень страшно, во рту стоял такой привкус, словно там цыганскую свадьбу справляли. ... Как же все-таки голова болит... Какой сегодня день... Будильник еще отрубился... Хоть бы воскресенье... Тогда в институт идти не надо... А зачем идти, его уже сожрали... Как сожрали?! Кто сожрал?!

Я вскочил, путаясь в одеяле... В голове всплывали образы... Мертвецы, кровь, оружие...

Приснится же такое... Что за бред…

И тут я догадался, что лежу не в своей кровати в общаге, а на жестком полу бронетранспортера. А впереди, закинув ноги на панель приборов, храпит дядя Коля. И запутался я не в одеяле, а в собственной куртке, натянутой вместо покрывала. Вот ведь черти натворили... И все это правда... Оеей...

Во рту словно эскадрон ночевал, а в голове только туман и единственная мысль: "Воды". С трудом напялив куртку и даже не подумав о разгрузнике, я вышел наружу. В гараже было тепло...

У колеса БТРа, на вырванном с мясом из иномарки сиденье расположился